Последние приключения Винни-Буха и все - [4]

- Да, Питачок, я вспомнил. Я забыл очки.

- А разве ты носишь очки?

- В том-то и дело, что не ношу. Они в шкафчике лежат. Можешь сам прочитать?

- Тут написано... Тут написано... Ну, наверное... А, точно: Я ВАС СЛУШАЮ. САВА.

- Ага, очень хорошо. Слушай, Сава! Мы с Питачком сообщаем Новость. Кролик ушел Неизвестно Куда. Он Неизвестно Где. Это Бух. Алле! Алле!

Винни также помнил, что, когда Кролик говорил по телефону, он все время повторял Алле! Алле!

Трубка молчала.

- Молчит... - задумчиво сказал Бух, допивая очередной стакан. - Может, она обиделась?

- Ой, нет, Винни...

- Думаешь, Сава не обиделась?

- Нет, не так...

- Ну, знаешь, Питачок, так не бывает. Или уж обиделась, или уж нет. Посерединке быть не может. Для посерединки и слова-то нет. Ты хочешь сказать недообиделась? Или даже перенедообиделась? Или, может, недоперенедообиделась?! Или, может...

- Нет.

- А что же ты хочешь тогда сказать?

- Я хочу сказать, что у Савы телефона нет.

- А как это связано с обидой, объяснись!

- Она тебя не слышит!

- А-а!.. Не хо-очет слушать!

- Не может.

- Во до чего дошло! Не может слушать Винни-Буха! И видеть, может, меня не может?

- Не кипятись, Винни! У Савы нет телефона, поэтому она не может тебя слышать.

- Что ж тогда она писала-то? Мол, Сава, у телефона... Мол, слу-ушает...

- А может, это не она.

- Думаешь, кто-то Савой подписался? Тигра?

- Может, я не совсем правильно прочитал... Только у Тигры тоже телефона нет.

- А у этого бомжа Ё автомобилы и подавно быть не может, - добавил Бух. - К тому же его вчера взяли в менты. Так что если бы даже вчера была, то сегодня бы не было.

- В общем, Винни, автомобила есть только у Кролика. Но он ушел.

- Ах, да... Неизвестно Куда. Чтой-то здорово меня с глинтвейна забрало, мой друг Питачок.

- Как же мы сообщим Новость Саве?

Питачок загрустил, а Бух задумался. Но ненадолго. В определенном состоянии он принимал самые блестящие решения в считаные мгновения. Тогда окружающим казалось, что у него в голове не опилки, а бриллианты.

- Питачок, ты доставишь телефон Саве!

Окружающими в данный момент был, по-видимому, только нетрезвый поросенок, и он вскрикнул: Брильянт! (Иногда непонятно почему он начинал говорить, как Англичанин), схватил телефон и убежал. Он бежал по Лесу и повторял скороговоркой, чтобы ничего важного не упустить: Слушай-сава-мы-с-питачком-сообщаем-новость-кролик-ушел-неизвестно-куда-он-не известно-где-это-бух-алле-алле!.

x x x

А Бух поставил вариться новый чайник глинтвейна. В отсветах его бриллиантовых опилок ворочались странные слова, не имеющие значения: определенный, окружающий, данный и еще почему-то Конференция.

Стихов из них не получалось, как явно не получалось и глинтвейна, потому что он постоянно снимал чайник с плиты и прикладывался к носику.

- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - раздалась вдруг звонкая трель при выходе из норы. Но при выходе - это для Буха, а для Питачка - при входе. Бух забрал телефон у раскрасневшегося поросенка.

- Алле! Алле!

Питачок рапортовал:

- Кролик недостаточно ителлехтуальный и ителлихентный, чтобы испытывать черезмерное волнение за его карму-сутру. Сова. Алле! Алле!

Тут в углу послышалось какое-то шевеление и даже вроде прозвучало слово блин, но Бух на это не обратил внимания. Он говорил по телефону.

- Какая корма с утра? Ты что, Сава? Кролик пропал! Он Неизвестно Где! Бух. Алле! Алле! - сказал Винни в трубку и отдал ее Питачку. Тот знал, что делать.

Примерно через полчайника он, запыхавшийся, вновь стоял на выходе-входе.

- Па, па-па, па-па-ба-папапа! Карман - это перед определением. Сава. Пс! Кролик про гматек не интересует. С. Алле! Алле!

И опять был шорох, и опять вроде был упомянут блин, и снова Бух с Питачком ничего не заметили. Они были увлечены телефонным разговором.

- Сава! Какой карман, какие гматьки, какое еще псы? Кролик наверно утащен Неизвестно Кем Неизвестно Куда! Бух. Алле! Алле!

А еще через полчайника...

- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - пропищал у входа Питачек и рухнул у выхода.

Винни приподнял его голову и дал отпить теплого красного вина из носика.

- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - повторил Питачок, задыхаясь. - Приходи в гости, Бух. Сава. Пс! Возьми с собой Питачка. С. Ппс! Кролик - алкоголик, он Тигре радирует. С. Алле! Алле!

- Что за... - начал было Бух, но тут по коре разнеслось (как-то сдавленно):

- Па, па-па, па-па-ба-папапа! Это кто деградирует! Это кто прагматик! Ну, Сава, ну, извиняюсь, Змея. Я ее как Птицу никогда, честное слово, не уважал. Алле! Алле!

Питачок привстал, чтобы снова бежать к Саве, но Винни его остановил. Он забрал автомобилу себе.

- Кролик, это ты? Алле! Алле!

- Теперь я. Добрый день.

- Ты же Неизвестно Где. Алле! Алле!

- Теперь, пардон, известно. Я приближаюсь к норе и буду рад, если вы меня встретите. Алле! Алле! - сказал Кролик и отключился.

Бух с Питачком вылезли на воздух, и только Винни хотел отметить, что за всеми этими делами давно наступил день и пора бы уже по-настоящему сесть за стол, как у них за спиной, из приторной гвоздичной темноты раздалось:

- Эй, вы где, господа? Приглашаю садиться за стол!