Последние Каролинги - [2]

Ф. Лота всегда волновала проблема задач, которые призван выполнять историк. Он писал: «Автор не считает нужным воздерживаться от того, чтобы выносить суждения, иногда суровые, о людях и событиях. Отличать добро от зла, отделять ложь от правды – таков первейший долг историка». Характерной чертой ряда произведений Ф. Лота является осмысление мотивов исторических деятелей, их роль в ходе исторического процесса. Часто это приводило к тому, что его оценка действий ряда лиц была неоправданно поспешной. Впрочем, не стоит думать, что произведения Лота наполнены личностными, пристрастными оценками человеческой деятельности: наоборот, он требовал от историка профессиональной невозмутимости, быть способным без волнения расследовать любую драму человеческой жизни Известен случай, когда Лот упрекнул одного из своих учеников, Л. Альфена, в излишней эмоциональности, которую тот проявил на страницах своей книги «Карл Великий» – хотя как раз этот исследователь прославился среди коллег своей беспристрастностью и педантичностью. Для Лота всегда важно было подчеркнуть, быть может, не столько моральный облик и поведение какого-либо персонажа, сколько вклад, который он внес в развитие цивилизации. Характерным примером могут послужить викинги, на протяжении многих лет грабившие Европу и обрекшие ее на экономическую стагнацию, однако которые, спустя некоторое время, спровоцировали активное развитие торговли в Атлантике. Однако высокие моральные, нравственные требования Лота к историческому исследованию способствовали тому, что его книги проникнуты духом глубочайшей человечности, которую так ценили в нем его коллеги и ученики. В этом отношении необычайно показательно то, как Лот оценивал падение династии Каролингов в 987–991 гг. и восшествие на французский престол представителя династии Капетингов: «Стремительная и окончательная победа Гуго позволила избежать впоследствии кровавых распрей. Налицо реальный результат восшествия на престол новой династии, единственно заслуживающий нашего внимания. Если рассматривать его с сочувствием, то не в силу необъяснимой и неоправданной симпатии к одной династии, а только из-за того, что это уменьшило количество войн и меньше пролилось крови» Безусловно, подобный взгляд на одно из важных политических событий французской истории конца X в. грозил бы стать однобоким, если бы Лот ограничился этими словами. На самом же деле подобная оценка автора вытекает из его убежденности, что события 987–991 гг. ничего не изменили ни в политической, ни в социальной жизни средневековой Франции. Однако, часто оценивая то или иное событие с точки зрения его значимости для развития цивилизации, Лот все же считал «порочным осуждать во имя так называемой исторической или национальной необходимости».

Выбор Ф. Лотом периода исторического исследования далеко не случаен. Средневековье всегда оставалось для него единственной и излюбленной темой исследования. Сам ученый так объяснял свой интерес к той эпохе: «Эстетически, эмоционально, мы зависим от средневековья, оно продолжается среди нас и оно живет в нас». Он был уверен, что именно период IV–X вв. был определяющим в истории Франции. Были и другие причины: как упоминалось выше, влияние его первого учителя, медиевиста Фюстеля де Куланжа и неизученность раннего средневековья. Сам Лот писал: «Мои научные труды и лекции ограничивались ранним средневековьем, эпохой с дурной репутацией в истории. Было ли это эксцентричностью? Вовсе нет. В начале моей научной карьеры еще предстояло написать или переписать пространные главы французской истории. Школа Хартий, казалось, присвоила себе конец средневековья (XIV–XV вв.). Первые Капетинги были вотчиной Люшера, не говоря о Пфистере. Ланглуа был неразлучен с XIII в. и Филиппом Красивым. Лишь франкский период оставался не разработан. Именно над ним предстояло трудиться. Мои товарищи и я решили создать историю французских государей IX–X вв.». Более того, Лот считал, что именно этот период был переломным в истории средневековой Франции, ведь именно тогда появляются первые ростки политической и экономической организации общества, известной под названием феодализма: «Феодализм берет начало в конце Римской империи, незаметно формируется в правление Меровингов, продолжается при Карле Великом и, как огонь, таящийся под слоем пепла, с непреодолимой силой вспыхивает в середине IX в.».

Ф. Лот сделал удачный выбор. Львиная доля его трудов посвящена именно периоду IX–X вв., когда Францией правили короли из династии Каролингов, самым знаменитым из которых был франкский император Карл Великий (769–814 гг.). Но, по иронии судьбы, Ф. Лот начал разрабатывать этот период с его конца, то есть с периода правления последних Каролингов (954–987/991 гг.), о которых до него было написано несоразмерно мало.

Следует сказать несколько слов об истории Франкского королевства в правление династии Каролингов до 954 г., с которого Ф. Лот начинает свою книгу «Последние Каролинги». В VIII–IX вв. Франкское государство в период правления первых представителей династии Каролингов достигло своего политического расцвета. Короли Пипин III Короткий (751–769 гг.) и его сын Карл Великий (769–814 гг.), опираясь на преданную себе знать, располагая колоссальным экономическим потенциалом (огромными родовыми владениями, отчасти конфискованными у церкви, к которым они присоединили захваченные в воинах земли), смогли подчинить своей власти всю территорию королевства и перейти к активной завоевательной политике за ее рубежами. В результате почти сорока лет непрерывных войн под властью Карла Великого оказался внушительный комплекс земель, включавший в себя, помимо самой Франции, Северную и Центральную Италию, Саксонию, Баварию, Алеманию, Фризию, Фриуль и Каринтию. На территории, подвластной Карлу Великому, действовал отлаженный административный аппарат, представленный в каждом округе – графстве – королевскими представителями – графами и епископами, часто воспитанными при Каролингском дворце. Их дублировал слой королевских вассалов, в силу своего положения пользовавшихся особым почетом и привилегиями и связанных с королем узами неразрывной верности. Карлу удалось подчинить своему влиянию франкскую церковь, ставшую одной из самых прочных опор его престола: франкский епископат фактически являлся проводником королевской политики, часто выполняя не столько религиозные, сколько надзорные функции, неся военную службу в королевском войске. В 800 г. в ознаменование своих побед Карл Великий принял императорский венец из рук папы Римского. Однако с 20-х гг. IX в., спустя лишь немногое время после смерти Карла (814 г.), для его империи настали сложные времена, показавшие всю хрупкость политического организма, созданного великим императором. На внешних границах франки были вынуждены перейти от наступления к обороне – участились набеги датчан и сарацин, а знать империи более не желала рисковать жизнью часто в бесплодных походах. События на границах осложнились внутриполитическим кризисом – сын и преемник Карла, Людовик Благочестивый (814–840 гг.), оказался неспособен удержать в своей власти отцовское наследство. Часть графов и епископата была недовольна тем, что император приблизил к себе отдельных представителей знати, отдав им предпочтение, а прочих отстранив от власти.