Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses - [47]

Как только стало ясно, что Аксель намерен включить эту песню в релиз «GN’R Lies», другие участники группы высказали свои возражения. Я снова встретился со Слэшем в марте 1989 года, когда уже кипели споры, и он рассказал мне: «В этой песне есть строчка «Полицейские и ниггеры, убирайтесь с дороги», которую я не хотел, чтобы Аксель пел. Но Аксель такой человек, который будет петь то, что хочет петь». Еще Слэш рассказал, что, когда говорил с матерью по телефону, она ответила ему, что еще не слышала «One in a Million», но он узнал от своего брата, что слышала, «и не знала, что мне сказать…»

Дафф также выразил свое неудовольствие. Даже Стивен возражал: «Когда я впервые услышал «One in a Million», то спросил Акселя: «Что за херня? Это обязательно?» — а он ответил: «Ага, обязательно. Я выражаю свои чувства». Или, как потом рассказывал мне Иззи: «Это песня, про которую вся группа говорила: «Не включай ее в альбом. Ты белый, у тебя рыжие волосы, не надо». Понимаешь? «Идите к черту! Я сделаю это, потому что я Аксель!» Ну ладно, давай, это же твоя долбанутая голова. Конечно, вы тоже виноваты, потому что вы все в группе. Но что делать? Он вышел из-под контроля, а я просто гребаный гитарист…»

В конечном итоге, все отказывались от этой песни. Юридический отдел «Geffen» было не так просто успокоить. Но бескомпромиссность Акселя привела к одному из самых удивительных и странных решений в истории рок-н-ролла и его подруги коммерции. Аксель напишет, по сути, извинения в таблоидном стиле, которые поместят на обложку альбома. На передней части напечатали: «До вас когда-нибудь несправедливо докапывался человек с пистолетом и значком? Может, вы зашли на заправку или в магазин, где с вами обращался как с ничтожеством человек, который едва говорит по-английски? Надеюсь, что нет, но, может, на вас когда-нибудь нападал гомосексуалист? Или какой-нибудь так называемый священник пытался развести вас на деньги, заработанные тяжелым трудом? Эта песня очень проста. Мои извинения тем, кто может обидеться».

Единственным творческим союзником Акселя был Алан Нивен, что необычно, учитывая растующую неприязнь к нему Роуза. «Я первый раз услышал «Million», когда Аксель сыграл ее мне, сидя у себя на кровати, — вспоминает Нивен. — Когда он пел, то ненадолго превратился в того мальчишку, каким был в то время, когда испытывал эти чувства, и вместо резкого парня я увидел человека очень ранимого. Он стал тем юношей из Индианы, которого пугал огромный Лос-Анджелес. В творчестве Акселя не было ничего неуместного, и я поддержал его в решении записать песню. Тогда я не думал, как это может отразиться на Слэше и Оле. Мы не всегда принимаем верные решения. Но тогда я вообще не воспринимал Слэша как «чернокожего». В Англии было меньше расового разделения, и нации были просто нациями — никого не называли афроамериканцами или как-то еще. Да боже мой, Слэш родился в Хампстеде».

Но история с этой песней тоже никуда не денется. Никогда.

К началу декабря 1988 года Guns N’ Roses снова отправились на гастроли: они были хедлайнерами пяти концертов в Японии, которые перенесли с лета, и их кульминацией стало аншлаговое выступление на арене «Будокан» в Токио, вместимостью в 14 тысяч зрителей. Музыканты, за исключением Акселя, напивались все гастроли, потому что знали, что не смогут принимать никакие наркотики на территории Японии. Как рассказывает Дуг Голдстейн: «Они знали, что не смогут взять с собой героин. Так что в самолете Иззи принял горсть снотворных таблеток, и нам пришлось буквально пронести его через таможню, положить в фургон, а затем дотащить до номера в отеле. Через несколько часов Иззи просыпается и ни черта не соображает, где вообще находится. Поэтому звонит Стивену. «Эй, мужик, где мы?» — Стивен отвечает: «Мы в гребаной Японии». — Иззи изумляется: «Не может быть». — Стивен говорит: «Я хочу, чтобы ты прямо сейчас подошел к окну, посмотрел на улицу, и, если увидишь хоть одного человека со светлыми волосами, то я тебе отсосу!»

Как-то ночью Стивен ходил во сне, потому что напился до чертиков. Именно этим они и занимаются, когда нельзя достать наркотиков, — бухают в говно. Так что Стивен заходит в номер Тома Мэйхью, настройщика барабанов, и мочится на обогреватель. Он решил, что это туалет. Поднимает сиденье… о, Боже мой!»

После Японии они давали три концерта в Австралии, а затем один в Новой Зеландии. «Когда мы летели из Японии в Австралию, — вспоминает Дуг, — Аксель сидел рядом с Аланом Нивеном. Стивен и Том Мэйхью — перед ними. Мне никогда не удавалось заснуть в самолете, так что от скуки я начал брызгать водой на Стивена, сидевшего от меня через проход. От этого Стивен проснулся и изо всей силы врезал Тому Мэйхью. Он думал, что это сделал Аксель и что он бьет Акселя, поэтому так сильно ударил бедного парня, что тот ка-а-ак зах-хр-р-рипит! Том не мог как следует вдохнуть, потому что Стивен стукнул его прямо в грудь».

А после этих концертов музыканты вернулись домой. Наконец-то. Приземлились за пять дней до Рождества в райском городе, где трава была зеленее, чем когда-либо, а девушки такие красивые, что от рая его было уже не отличить. «Думаю, мне больше нравятся порнозвезды, — признался Слэш, когда я передал ему приглашение на ужин от одной из «подружек месяца» журнала «Playboy». — Меньше разговоров…»