Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses - [105]

Дафф вернулся в город всего на месяц, а потом снова отправился гастролировать. Он по-прежнему много пил и нюхал кокаин круглые сутки, так что не мог подолгу оставаться на одном месте. За считаные недели он записал сольный альбом под названием «Believe in Me» — типичный альбом богатой рок-звезды с кучей приглашенных знаменитостей — Слэшем, Мэттом, Диззи, Гилби, Уэстом Аркином и Тедди Зигзагом, а еще Себастьяном Бахом, Ленни Кравицем и Джеффом Беком. Альбом записали очень быстро, с большей частью инструментовки Дафф справился сам, а в музыке слышно влияние панка, Принса и немного — хип-хопа. Но его почти не покупали. Зато Guns N’ Roses достаточно много вместе репетировали и записали бэк-трек кавера на песню Джонни Сандерса «You Can’t Put Your Arms around a Memory», в котором тоже пел Дафф, но который, по настоянию Акселя, они приберегли для Guns N’ Roses.

У них осталось несколько каверов еще со времен записи альбомов «Illusion», которые они планировали выпустить в «EP» или миниальбоме. Музыканты добавили к этому списку еще несколько песен, а Гилби взял гитарные партии Иззи. В основном их вдохновляли работы старых панк-рокеров: New York Dolls («Human Being»); The Stooges («Raw Power»); The Damned и UK Subs («New Rose» и «Down on the Farm»). По духу альбом напоминал музыку Metallica периода EP «Garage Days», в нем музыканты отдавали дань уважения своим корням и нескольким стареющим панкам (представьте, как вам звонит издатель и говорит: «Эй, величайшая группа в мире хочет записать кавер на песню, которую ты написал много лет назад, и выпустить в альбоме. Пойдет?»).

Самой скандальной — и неудивительно, что на ее записи настоял Аксель, — была песня «Look at Your Game, Girl», почти забытая акустическая панихида, которую написал самый известный убийца и музыкант-подражатель Чарльз Мэнсон для альбома, сборы от которого пошли на его защиту в суде в 1970 году. «Эта песня о безумной девушке, которая играет в головоломку. Мне показалось символичным, что такую песню записал человек, знающий о безумии не понаслышке», — объяснил Аксель. Но почти все музыканты отказались от записи, поэтому в ней участвовали только Аксель, Диззи Рид на бонго и приглашенный гитарист Карлос Буи. Песен хватило на целый альбом, не то что на EP, и в ноябре он вышел под названием «The Spaghetti Incident?» Так музыканты в шутку назвали доказательства, которые предоставил Адлер в суде о том, как они с Акселем кидались друг в друга едой, а песню Мэнсона сделали «скрытым» треком, и она не значится в списке на обложке. Музыкантов убедили ее оставить, когда заверили в том, что все авторские отчисления Мэнсона пойдут семье одной из его жертв — Войтека Фриковски.

Этот альбом служил заглушкой, сама группа никогда не считала его чем-то большим, но он попал на четвертое место в американских чартах и на второе в английских, а за первую неделю разошелся тиражом в 200 тысяч экземпляров. Альбом был записан на скорую руку, но ему не хватало сочной свирепости оригинальных песен, хотя, тем не менее, он каким-то образом связал Guns N’ Roses с истоками, как бы далеко они от них ни ушли. В рецензии «Rolling Stone» написали: «Иногда панк-рок лучше всего исполнять как жалобный вой о собственном бессилии, но панковские песни в альбоме «Spaghetti» Аксель исполняет с редкой агрессией».

Казалось, что у них остались силы лишь на запись этого альбома, а потом произошел настоящий перелом. Насыщенная, часто негативная энергия эпохи «Use Your Illusion» требовала выражения, какого-то символического обозначения того, что это было и какими благодаря ей стали участники. Энергия нашла выход, и это чуть не стоило жизни Даффу Маккагану. Как только Аксель узнал, что Дафф организовал сольные гастроли сразу после окончания турне «Use Your Illusion», он позвонил басисту. «Ты что, спятил, черт побери? — спросил Роуз. — Ты с ума сошел, если хотя бы думаешь об этом».

На самом деле Дафф чувствовал, что если останется в Лос-Анджелесе, то сразу же сдастся своей кокаиновой зависимости — так легко там было достать этот наркотик и настолько нечем больше заняться. Он сказал себе, что хотя бы в турне у него есть возможность держаться. Логика наркомана. За годы пьянства, наркотиков и вечеринок нужно расплачиваться, и Даффу вот-вот придет счет. Когда он снова отправился в Европу, то кокаин держал под контролем, но вместо этого ударил по выпивке и уже находился на той последней стадии алкоголизма, за которой ждет только смерть. Дафф обманывал себя, что если перейдет с водки на вино, то возьмет себя под контроль, но в итоге стал выпивать по десять бутылок в день. При этом он не ел, и его тело начало раздуваться. После турне он вернулся в Лос-Анджелес и чувствовал себя хуже, чем когда-либо. «У меня из носа всё время шла кровь, а повсюду были язвы…»

Дафф позвонил и отменил запланированные гастроли в Австралию, а вместо этого полетел домой в Сиэтл, где купил дом на озере Вашингтон. Он едва ли посмотрел этот дом, но его туда тянуло. Тем же рейсом из Лос-Анджелеса летел Курт Кобейн. Они сидели и болтали. «Курт только что сбежал из реабилитационного центра. Мы оба были в говно. В итоге сели вместе и проговорили весь день, но определенные темы не затрагивали. Я проходил через свой собственный ад, а он через свой, и мы понимали друг друга», — размышлял Дафф в своей автобиографии. В аэропорту в Сиэтле он чуть было не пригласил Курта пожить к себе домой, но они потерялись где-то в очереди, и Дафф поехал домой один. А через несколько дней Даффу позвонил Дуг Голдстейн и сообщил, что Кобейн покончил с собой в доме на озере. Дафф был одним из последних, кто говорил с ним. Через месяц после этого, утром 10 мая, Дафф проснулся от боли — не от обычного похмелья от алкоголя и кокса, а от боли, из-за которой он даже пошевелиться не мог, чтобы вызвать «Скорую». Он умирал, но ему ничего не оставалось, кроме как лежать на постели и ждать. Даффа спасла счастливая случайность: друг детства зашел поздороваться и нашел его в спальне. Каким-то образом друг вытащил Даффа из дома и доставил к его постоянному врачу, работавшему на той же улице. Врач сделал два укола демерола, а потом, уже в скорой, укол морфина, но от боли это не помогло. У Даффа так сильно распухла поджелудочная железа, что в конце концов, лопнула, и в организм попали пищеварительные ферменты. Мощные желудочные кислоты прожигали ткани органов, и боль от этого была невыносима. Единственным спасением была операция по восстановлению органа и, вероятно, пожизненный диализ. Даффу снова повезло — операция спасла его. Он пролежал в больнице две недели, а когда вышел, снова начал пить — но на этот раз уже воду.