Последние флибустьеры - [83]

— Увидел или услышал, потому что несколько часов непрерывно твердил мне, что их слышит. У меня ведь» тоже есть пара ушей, черт возьми!..

— И что же теперь будет?

— Простейшая вещь. Кроталы остановят марш людоедов.

— Хм!.. — хмыкнул дон Баррехо. — Почему же эти негодяи не едят ядовитых змей!..

Глава XXI НАПАДЕНИЕ ЛЮДОЕДОВ

К сожалению, тончайший слух дикаря, привыкшего различать тончайшие лесные шумы, не ошибся. Пожиратели человеческого мяса спускались толпой по каньону, яростно перестукиваясь звонкими деревянными палицами. Казалось, им очень хочется опять схватить своего пленника, которому было предназначено почетное место на каком-то большом банкете, — возможно, с банановым гарниром.

Однако их неистовство должно было разбиться о змеиные полчища, занявшие все дно долины в ожидании потенциальных жертв.

Воин великого касика Дарьена, который вел змей шагов двести — триста, перепрыгивая с ветки на ветку, вернулся к авантюристам, проявлявшим все признаки беспокойства. Стук палиц, сопровождаемый время от времени дикими выкриками, подействовал на них угнетающе. Даже у дона Баррехо испортилось благодушное настроение.

— Теперь вы убедились, что они за мной охотились? — спросил гасконца индеец. — Слушайте!.. Слушайте!..

— Это скорее похоже на диких зверей, а вовсе не на людей, — ответил дон Баррехо. — Откуда явились эти канальи?

— На высокогорье живет несколько племен, и все они едят пленников.

— Вот удачный случай для тебя, Де Гюсак. Раз уж ты своим кулинарным искусством спас однажды себе жизнь, попытайся теперь спасти жизнь твоих товарищей. Иди, преподай им урок, как нужно варить в белом или зеленом соусе человечину.

Бывший трактирщик из Сеговии поморщился.

— Дважды одна и та же удача не приходит, поэтому я предпочитаю остаться здесь, с вами, позади гремучих змей, — сказал он немного погодя. — Так я чувствую себя в бóльшей безопасности.

— Ты думаешь только о своем брюхе, плут.

— Тише, — оборвал их индеец.

Дикая какофония, которая только что сотрясала ущелье, внезапно стихла. Дубинки не отбивали больше призыв к атаке, а все дюжие глотки онемели.

— Они схватились с кроталами, — решил Мендоса, который, опираясь на руку, пытался что-то различить в густой полутьме.

— Будем надеяться, что эти проклятые рептилии хорошо кусаются, — сказал дон Баррехо.

Индеец опять знаком призвал к молчанию, приставил флейту к губам и решительно засвистел, отбивая темп ногами и браслетами. Услышав эту музыку, кроталы, казалось, уже опять уснувшие, подняли головы и вновь подались вперед, неистово посвистывая.

Сколько их было? Наверняка сотни и сотни, потому что они составили настоящую колонну, и колонну грозную, потому что она была начинена самым страшным ядом.

— Мне становится зябко, — промолвил дон Баррехо. — Ну же, вперед, чудища, сметите все перед собой.

Индейцы-тасарио, очнувшись от неожиданного явления змей, снова закричали и застучали палицами. Вот-вот должна была начаться битва между страшными кусающимися рептилиями и пожирателями человечьего мяса. Время от времени между деревьями слышался свист стрел. Глухие удары наполняли каньон странными звуками: это звучащие палицы ударяли по камням, чтобы заставить гремучих змей отступить.

Трое авантюристов и индеец, укрывшиеся в густой листве симарубы, скрывшей их от глаз индейцев, с нарастающей тревогой прислушивались к шуму битвы. Приведенные в ярость этой атакой, все фаланги рептилий ринулись вперед с неукротимой жаждой кусать своих врагов. Более сильные переваливались через слабых и отважно спешили на помощь товарищам, которых крушили дубинки людоедов.

Битва длилась всего несколько минут, а победа, как и предсказал индеец, досталась змеям, колонны которых не могла остановить никакая сила.

Авантюристы услышали крики тасарио, удалявшихся в верховья каньона, но один голос, похожий на бычий рев, выкрикнул угрозу на языке, который мог понять только индеец:

— Тебя все равно съедят.

— Наверно, у твоего мяса особый вкус, — сказал дон Баррехо, когда индеец перевел ему угрозу. — Не стоило труда вести в поход целое племя ради простого жаркого. Они выполнят угрозу?

— Тасарио не оставят нас в покое, — ответил казавшийся весьма озабоченным индеец. — Попытаемся как можно скорее добраться до Маддалены и спуститься по реке до водопадов.

— Нам по дороге, — сказал Мендоса. — Там, внизу, нас встретит много друзей; мы должны провести внучку великого касика Дарьена к племени, которое ее ожидает. Ты что-нибудь слышал об этой девушке, рожденной от белого человека и дочери вождя?

Индеец ошеломленно посмотрел на троих авантюристов.

— Так это вы, — спросил он, — те люди, что должны прийти из краев, где садится солнце, и сопровождать внучку великого касика?

— Да, это мы, — ответил Мендоса. — Испанцы разлучили нас с товарищами, но мы встретим на берегах Маддалены, возле водопадов, девушку, которой принадлежит наследство умершего вождя.

— Говорят, оно огромное? — не сдержался дон Баррехо.

— Оно хранится в трех пещерах, заполненных золотом.

— И одного тамошнего самородка хватит, чтобы открыть настоящую гостиницу, черт побери!..

— Дай мне сказать, дружище, — вмешался Мендоса. — Мне хочется прежде всего выяснить одно темное обстоятельство. Прежде чем умереть, касик посылал какого-нибудь белого человека в заморские края, чтобы «привезти внучку?