Последнее волшебство - [3]

Входя, он пригнул голову, чтобы не задеть притолоку при своем саженном росте, и, пока за ним затворялась дверь, молча смотрел на меня с такой же опаской, как в прежние годы, когда прислуживал мне и трепетал перед моей волшебной силой.

– Ты еще не лег?

– Как видишь.

Я сидел у окна в кресле с высокой спинкой. Против холода сентябрьской ночи слуга принес мне жаровню с тлеющими угольями. Я обмылся, еще раз осмотрел и смазал свои раны и, облачившись с помощью слуги в просторные ночные одежды, отослал его прочь, а сам приготовился вкусить ночной отдых. После блеска пламени и боли ран, после ослепительного торжества, принесшего Артуру корону, я, всю жизнь посвятивший тому, чтобы это свершилось, испытывал теперь потребность в тишине и одиночестве. Сон еще не шел, но я сидел умиротворенный, расслабившийся и задумчиво глядел на лениво светящиеся угли.

Ральф, в дорогих парадных доспехах, каким я видел его еще утром в часовне при Артуре, тоже выглядел осунувшимся и усталым, но он был молод, и свершенье минувшей ночи было для него не концом, а новым началом. Он проговорил чуточку ворчливо:

– Тебе бы следовало лежать в постели. Я слышал, на тебя ночью по пути в часовню было совершено нападение. Ты серьезно ранен?

– Не смертельно, хотя достаточно чувствительно. Да нет, не беспокойся, больше ссадин, чем ран, и я принял необходимые меры. Но боюсь, твой конь из-за меня охромел, и об этом весьма сожалею.

– Я осмотрел его. Ничего страшного. Через неделю, самое большее, поправится. Но ты – у тебя измученный вид, Мерлин. Надо бы, чтобы тебе дали довольно времени для отдыха.

– А что же может теперь помешать моему отдыху? – удивился я. И, видя, что он замялся, спросил настойчивее: – Ну, что еще? О чем ты норовишь умолчать?

Он перестал хмуриться и даже почти ухмыльнулся. Но голос, которым он мне ответил, прозвучал вопреки обыкновению чопорно и равнодушно – голос придворного, еще не разобравшегося, как говорится, откуда дует ветер:

– Принц Мерлин, король повелел, чтобы я пригласил тебя в его покои. Он желает видеть тебя, как только это будет для тебя удобно.

Говоря это, Ральф задержал взгляд на двери в стене против окна. До вчерашнего дня Артур спал в этой комнате позади моей спальни и являлся ко мне по моему слову. Ральф встретился со мной взглядом и на этот раз ухмыльнулся по-настоящему.

– Иначе говоря, немедленно. Ты уж не сердись, Мерлин, но именно таково было повеление короля, переданное мне через распорядителя двора. Могли бы, кажется, и повременить до утра. Я-то думал, ты спишь.

– Сердиться? За что же? И королям надо с чего-то начинать. Сам-то он хоть отдохнул?

– Куда там. Но он отделался от свиты, и ему приготовили королевские покои, покуда мы ездили в часовню.

– И с ним никого?

– Один Бедуир.

Но это, как я знал, означало, что, помимо верного Бедуира, при нем была целая рота слуг и постельничих и кое-кто, наверно, еще в передник покоях.

– В таком случае проси его дать мне сроку несколько минут. Я прибуду, как только оденусь. И пошли ко мне Ллу, сделай милость.

Но с этим Ральф согласиться не мог. Слугу отослали с ответом к королю, а Ральф, как ни в чем не бывало, словно и не прошло стольких лет с тех пор, что он мальчиком служил у меня, принялся сам мне помогать. Снял с моих плеч ночной балахон, сложил и убрал, а затем осторожно, щадя мои разбитые члены, облачил меня в дневные одежды. И опустился на колени, чтобы обуть мне ноги и застегнуть сандалии.

– Ну, как прошел день? – спросил я его.

– Прекрасно. Ни тени, ни облачка.

– Что Лот Лотианский?

Он задрал голову и усмехнулся.

– Знает свое место. На том, что произошло в лесной часовне, он сильно ожегся. – Последние слова он добавил, опустив голову к пряжке на сандалии, и словно бы говоря с самим собой.

– И я тоже, Ральф, – сказал я. – И я не защищен от небесного огня. Сам видишь. Как там Артур?

– Все еще витает в ослепительных облаках. – На этот раз тон был не только насмешливый, но и любящий. Ральф поднялся с колен. – Но все же мне кажется, он уже готов к бурям. Теперь пояс. Вот этот?

– Да, можно и этот. Спасибо. К бурям, ты говоришь? Уже? Пожалуй, ты прав. – Я принял пояс у него из рук и сам завязал узел. – А ты, Ральф, намерен ли остаться при нем и помочь ему выстоять в непогоду или же почитаешь свой долг выполненным?

Последние девять лет Ральф прожил в Галаве – отдаленном углу регедского королевства, где безымянный воспитывался Артур в качества приемыша у графа Эктора. Ральф женился на местной девушке, и у него были малые дети.

– Признаться по правде, я еще об этом не думал, – ответил он. – Слишком много всяких событий за слишком короткое время. – Он засмеялся. – Одно ясно: если я и останусь с ним, то еще буду вздыхать о тех безмятежных днях, когда у меня только и было забот, что охранять этих дьяволят, то есть, я хочу сказать, сопровождать в поездках Бедуира и короля. А ты? Ты ведь больше не будешь жить на севере отшельником Зеленой часовни? Тебе придется оставить свое убежище и последовать за королем?

– Да, придется. Я дал обещание. К тому же подле короля мое законное место, но не твое – если ты сам того не захочешь. Мы с тобой возвели Артура на престол, и здесь кончается первая часть этой истории. Дальше ты должен выбирать. Впрочем, у тебя еще будет время обдумать свой выбор.