Последнее предупреждение - [7]

И кадры смерти Ари.

Фильм кончился, притушенные лампочки сами собой загорелись на полную мощность, и автоматически открылись и поднялись жалюзи.

Настроение у меня вконец испортилось. Мало того, что меня разодели в пух и прах, точно я им модель какая-то. Ладно, это бы еще полбеды. Можно перетерпеть. Но они снова заставили меня пережить смерть Ари. Только мне удалось отвлечься немного и хоть на пять минут перестать думать об этом, как они опять на меня все вывалили и кадр за кадром показали, как он умирал у меня на руках. Искоса смотрю на Джеба. Он сидит с белым лицом, уставился в стол и вот-вот сломает карандаш, который судорожно вертит в руке.

— Вы просто удивительная шестерка, — женщина в строгом деловом костюме поднимается со своего места, наливает себе стакан воды и улыбается. Но улыбка только едва трогает ее губы, а глаза как были сосредоточенно недружелюбные, так такими и остались.

— Мы попросили вас всех сюда прийти сегодня, потому что нас очень интересует ваше будущее, — говорит пожилой солидный дядька. — Мы, американское правительство, до недавнего времени не подозревали о вашем существовании. Теперь, когда нам о вас известно, мы хотим взять вас под защиту и изучить возможности взаимовыгодного сотрудничества.

Он, кажись, выложил все карты на стол. Обычно все они начинают распинаться про то, какие мы удивительные да необычайные. Но про истинную подоплеку — как бы заставить нас плясать под их дудку — обычно нет ни слова. А этот взял да и сообщил сразу про «взаимовыгодное сотрудничество».

Таких, как он, мы всегда однозначно готовы послать «к лешему»!

Оглядывая нас одного за другим, дядька остановился в ожидании ответа. Но ответа ни от кого не последовало.

— На наш взгляд, самое лучшее, что мы могли бы для вас сделать, это создать для вас школу, место, где вы могли бы спокойно жить, — моложавая женщина делает вид, что разговаривает с нами, но на самом деле обращается к Джебу и маме. Ей, видно, не слишком хорошо известно, кто принимает у нас решения. — У вас замечательный талант выживания, но в вашем образовании имеются серьезные пробелы. Обучение в специально созданной для вас школе поможет вам полностью реализовать ваш потенциал.

Новая пауза. Правительственные чиновники, похоже, ждут, что мы сейчас начнем скакать от восторга при одной мысли о школе. Они только упустили из виду, что слово «школа» в нашем случае не самое удачное и привлекательное.

— А вам какой прок от нашего «потенциала»? — голос у меня спокойный и ясный. И совсем не дрожит.

— Простите? — только что говорившая женщина оборачивается на меня.

— Что ВЫ с нашего «потенциала» иметь будете? — спрашиваю. — Помимо, конечно, удовольствия от наших сногсшибательных достижений.

— Откровенно говоря, у нас будет возможность вас изучать, — подает голос высокий стройный человек, который, поверь мне, дорогой читатель, на слово, выглядит совершенно как Билл Ней,[2] человек науки. — Вы явление, доселе невиданное и неизученное. Идея детей-птиц — потрясающая, вдохновляющая идея. Пока вы учитесь в школе, мы будем исследовать способности, позволяющие вам летать, и ваши физические и биологические свойства.

— Зачем? — снова спрашиваю я. — Чтобы сделать побольше таких, как мы?

Длинный искренне удивлен:

— Нет, просто, чтобы понять.

Решаю, что он мне нравится. Жаль, что он в этой шайке.

— Ладно, положим, вы будете нас изучать, — я принимаю более сговорчивую позицию. — Но вам надо как-то нас убедить, что процесс изучения не обещает нам никаких кошмаров: что мы не будем вечно привешены к сенсорам и датчикам, что не надо будет повторять по сотне раз одни и те же опыты на беговой дорожке, пока нам измеряют дыхание, давление, сердцебиение и т. д. и т. п. Что не надо будет лезть в аэродинамическую трубу, чтобы вы могли экспериментировать с нашими летательными свойствами. Что вы на это скажете?

Молчание.

9

Следующим вступает седовласый военный с генеральскими звездами:

— Что ты имеешь в виду? Будь любезна, поясни нам свои сомнения.

— Сомнения? Я что-то в толк не возьму, чего вы еще от нас хотите? Ну, изучите вы нас, ну, согреет вас чувство глубокого морального удовлетворения от помощи бедным мутантам с реализацией их потенциала. А еще что?

Умные холодные глаза светятся на румяном холеном лице генерала:

— С чего ты взяла, что должно быть что-то еще?

— Наверное, потому что я не полная идиотка. Потому что еще ни один взрослый не был с нами правдив и откровенен. Потому что я ни на секунду не поверила в то, что вы изложили нам все факты и раскрыли свои намерения. Говорите, ваша цель — изучить наши свойства? Даже наша самая младшая, шестилетка Ангел, в это не поверит. И вы, и я прекрасно знаем, что у вас есть корыстный интерес. Вопрос только в том, когда вы его раскроете.

Правительственные представители остолбенели. Если честно, очень грустно наблюдать, как взрослые теряются, когда дети по первому щелчку не прыгают без вопросов на указанную высоту. Спрашивается, с какими детьми они прежде имели дело?

Немного пережидаю, пока они соберутся с мыслями. Мама под столом украдкой сжимает мне руку. Быстро окидываю взором стаю, встречаюсь глазами с каждым из моих ребят. Клык встревожен. Игги, хоть и слеп, но глаза его прямо устремлены на меня. У Надж на лице написано безграничное доверие. Газман хитренько сощурился, и меня на секунду охватила паника, пока я не поняла, что пронести в Капитолий взрывчатку вряд ли удастся даже нашему Газу. Ангел смотрит на меня спокойно и улыбается. Тотал положил лапы на стол и шумно пьет из стакана воду. Собравшиеся здесь чиновники воззрились на него с нескрываемым ужасом. Вот смехотура!