Последнее предупреждение - [46]

Альдераан. Одна из комнат во дворце Бейла Органы - и старый человек, сидящий на кровати. Казалось что Бен Кеноби, бывший рыцарь джедая, сидя спит или медитирует.

Но это было не совсем так.

Он ощущал прежнюю хозяйку комнаты, которая жила тут много-много лет назад. До его прилета, после той дамы, этой комнатой никто не пользовался. Да и он поселился сюда, лишь затем, чтобы не мелькать в городе.

Ему каждую ночь снился один и тот же сон.

Он видел женщину. И слышал ее мысли.

Что это? Разыгравшееся воображение? Муки совести? Или просто Сила показывает ему другую точку зрения?

«Энекин, Энекин, - беззвучно повторяет как будто специально для Бена призрак прошлого, - ты меня никогда не простишь. Мне говорят, что ты умер. Какая глупость! Я - не одна из вас, но я бы поняла, почувствовала, возможно, ошиблась бы в очередной раз, но не чувствую ничего. Вероятно, это сумасшествие - или ты просто прячешься от меня? Даже если так, мне сложно тебя осудить. Я, конечно, могла бы вернуться в столицу, прийти к Императору и спросить где ты.

Но я боюсь. Боюсь увидеть лед в твоих глазах. Боюсь, что мои предположения - правда. В последние годы я постоянно живу в страхе. Я не страшусь смерти, не боюсь ссылки или ареста. Я боюсь льда.

Ведь, если бы ты меня простил, то был бы уже здесь. Никогда не поверю, что ты не смог бы меня найти. Я была твоей женой слишком долго для подобной ошибки.

Ты просто не хочешь. И мне остаются только сновидения, и воспоминая прошлого. Но с каждой ночью, ты приходишь ко мне все реже и реже. Память, память, что же ты со мной делаешь? Зачем оставляешь боль, стирая образы? Как хотелось бы наоборот - хранить все то хорошее, что у нас было, как голографии в альбоме, показывать детям. Радоваться и навеки забыть о своей глупости. И о своем малодушии. Пять лет назад, когда между нами возникла связь, я была уверена, что знаю себя. Сегодня - сложно сказать, что за женщина глядит на меня из зеркала. Я переступила через нормы, что считала незыблемыми, предала любовь, а потом - предала себя. И главное - не могу понять зачем? Наверное, это называется совесть. Вероятно, настоящая Падме умерла на Мустафаре вместе с тобой, а в ее теле поселилось это ненасытное чудовище, грызущее душу упреками. И ведь не выгонишь, не попросишь пощады. Сама виновата. Сама. Вот бы еще узнать - для чего? Но - умные мысли всегда приходят с запозданием.

Моя девочка, которую удочерил Органа из страха, когда нам казалось, что с минуту на минуту явятся солдаты и арестуют меня, все меньше и меньше похожа на тебя. Сын, сын был бы похож больше. Но я его отдала. Сама. И за это тоже ты меня никогда не простишь. Да и как ты можешь? Если я сама себя не прощу? И не могу простить. Как будто надломила что-то в душе - и не могу даже взвыть от боли утраты. Что может быть хуже потери мужа? Вероятно, потеря ребенка - но ТОГДА эта женщина с непонятной мне логикой жила по иным законам. Как возможно простить то, что она поддалась панике и отдала Лею? Хотя я вижу ее каждый день, я не могу назвать ее дочерью и услышать в ответ - мама. Этой женщиной тоже была я - так говорят зеркала. Как печально. Будь это пять лет назад - я бы первая осудила мерзавку. Но остальные - остальные ее жалеют и - о, ужас! - даже оправдывают! В такие моменты я начинаю думать, что свихнулась не я, а окружающий мир. Причем давно и прочно, а Падме Амидала всю жизнь видела лишь кривые зеркала.

Из нашей дочери делают принцессу Альдераана. Прививают манеры. Но иногда в ней проскальзываешь ты. Вскинутой головой. Резкостью. Силой... Непонятной и пугающей всех. И в этот момент меня пронизывает сладчайшая боль. Лея... Скайуокер...

Она могла быть Леей Скайуокер».

Бен Кеноби помнил, как добился согласия. На третий день после рождения близнецов, понимая, что если детей не разделить, то воспитанием нельзя будет заглушить проявления Силы. И если не спрятать, то их обнаружат. В этом случае Орден окончательно и надолго проиграет. Можно конечно вообще забрать детей и воспитывать их с пеленок воинами. Но Бен свои возможности оценивал вполне реально. Гонимый и объявленный вне закона, с двумя младенцами на руках - нет, он бы погубил бы не только себя и детей, но и дело. Воспитывать здесь? Органа откажет. Он слишком любит её, и его можно лишь обмануть, а вот прямо манипулировать нельзя.

Нужно смотреть реальности в глаза: Амидала добровольно не отдала бы детей, а Бейл поддержал бы любое ее решение и не дал бы сделать из них идеальных джедаев.

Внушить тревогу об аресте - оказалось нетрудным, потому как Император на самом деле начал чистки, но от Альдераана его что-то отвлекло. Добиться согласия на разделение у Падме, пока она находилась в шоке после родов, воздействуя на ее мозг силой, в принципе - тоже, ведь он просто усилил ее собственные страхи. И это был максимум, что он мог вообще сделать.

Сожалел ли он о своем поступке? До недавнего времени - нет. Так было надо. Эти три слова всегда были для джедая Кеноби достаточным оправданием. Для Оби-Вана, но - не для Бена после двадцати лет ссылки. Со стороны обычных людей его поступок, возможно, и выглядел жестоким, но не со стороны форсъюзера, который на себе узнал преимущества Орденского воспитания. Без родителей, пытающихся привязать к себе детей на всю жизнь, не давая им самостоятельности и мешая самореализации. Однако он за столько лет так насмотрелся на обычные семьи, что, наверное, уже не может оценивать мир, как настоящий джедай. Светлые рыцари свободны от сомнений вроде тех, что не дают ему покоя. Кеноби, действительно, видел много примеров того, как родители портили детей излишней опекой. Особенно - властные и высокопоставленные. Уж кто-кто, а Падме была властным человеком. Воспитывай Лею она, та бы стала бледной копией своей мамы, - безвольной и меланхоличной барышней. И уж точно, не осмелилась бы сбежать из дома. А Люк, который и в суровых условиях Татуина получился достаточно изнеженным юношей - что бы с ним стало во дворце?..