Последнее лето в национальном парке - [21]

В это время послышался скрип соседней двери, и уже знакомые шаги замерли у моих дверей. С минуту мы так и стояли, разделенные двойной фанерой, и вдруг стало совершенно очевидным значение его вчерашнего счастливого выражения на лице — присутствие Барона в моей комнате оказалось не в счет!

Решительно открыв дверь, я сказала:

— Андрей Константинович! Я воспользуюсь вашим предложением и исповедуюсь сегодня вечером.

— А что это такое? — спросил он о стакане.

— Да, так. Алкоголь, — смутилась я немного. Он аккуратно прислонил удочку к стенке, взял из моих рук стакан, выпил и спустился вниз. Да, дела…

Юмис все же получил желаемое и, преисполнившись искренней благодарности, рассказал о своих бедах. Ежегодно в это время им привозили грузовичком «левое» сено, и кто-то из соседей каждый раз вызывал милицию. В этот раз милицейский мотоцикл прибыл, когда грузовичок еще не успел ретироваться, и пришлось заминать дело угрями. Под подозрением были двое телефонизированных соседей — старая Вельма и почтенная пенсионерка, заслуженная учительница Эугения, но сузить круг подозреваемых до сих пор не удавалось.

Я занималась всякими хозяйственными мелочами, когда пришла разъяреннаяБаронесса. Оказалось, Вельме успела с утра позвонить соседка ее младшего сына и накапать ядом прямо в телефонную трубку. Суть сообщения состояла в том, что вчера Барон целовался с председательшей перед капотом автомобиля, пока муж менял заднее колесо. Разбуженный и подвергнутый остракизму Барон удалился с удочкой на Кавену, оправдываясь агрессивным поведением почтенной Гретхен при полной пассивности жертвы.

Вельма подтвердила, что ее невестка — известная курва, но скандал все же состоялся, потому что непротивление жертвы насилию было вполне очевидным, и совсем не обязательно было целоваться на виду у соседки.

— Черт знает, что делать с его привычками! — сказала Баронесса.

— Я могу, конечно, дать совет, но чужой и не опробованный, как и полагается в стране Советов.

— На безрыбье и рак рыба, — согласилась Баронесса, но мои мысли приняли уже иной оборот.

— Таракан! — крикнула я, — вы кого вчера с Сусликом хоронили?

— Дохлую крысу. Ее Стасис позавчера шлепнул в бане.

— Откопай коробку, пойдем раков ловить.

Таракана на всякие пакости долго упрашивать было не нужно, а хирургические перчатки, уворованные Баронессой по месту службы, лежали на кухне. Труп оказался еще подходящей крепости, и я привязала к хвосту длинную веревку. Трудились мы с большим энтузиазмом — Баронесса забрасывала веревку в озеро за Витасовой банькой, стоящей сбоку от туристического пляжа, я снимала налипающих раков и укладывала их в пластиковый пакетик, а Таракан присматривал за ними, пока мы повторяли действо.

Когда раки покраснели, мы уселись завтракать, после чего Баронесса напомнила мне о недополученных ею советах.

— Штука в том, что помимо бальзаковского возраста — тридцать лет в авторском варианте и сорок лет в новом летоисчислении — есть еще ремонтный возраст. Моя коллега Яна Копаевич утверждает, что гулять нужно с тридцати лет, когда брак уже утрачивает прелесть новизны до тридцати пяти, когда наступает ремонтный возраст. К тридцати годам у нас как раз получают квартиры и подращивают детей, а к тридцати пяти квартира приобретает несвежий вид. Поскольку нанимать специалистов дороговато, то делать ремонт приходится своими силами. Говорят, это так увлекательно, что про мужиков в этот момент забываешь!

Баронесса глубоко задумалась. Ей было около тридцати, и она уже пару лет жила в новой двухкомнатной квартире. Пока она думала, появился исчезнувший было Ваня и напомнил, что мать обещала покатать его на лошадке. Новый аттракцион — катание туристов на маленькой бричке (полтора рубля за персону) — входил в моду, а желающих по случаю мелко моросящего дождика сегодня не было. Я сходила за сумкой и деньгами, мы забрались у ворот турбазы на бричку и поскакали по неровным лесным дорогам. Грудь подпрыгивала, ягодицы стучали об очень твердую деревянную лавку, и Баронесса отметила мужество наших прабабушек, умевших сохранять в каретах высокие прически и милое выражение лиц.

Моя подруга сидела в центре лавки, и это место оказалось в партере самым безопасным. На повороте дороги меня задела по лицу мокрая сосновая ветка, и, пока я утирала прослезившийся от хвойных иголочек глаз, Баронесса хвалила себя за чисто подсознательное умение устраиваться в жизни лучше других, а Ваня радостно подпрыгивал на сидении и откровенно ехидничал, потому что получил от меня на днях по лбу огромной красной сыроежкой — он назло всему взрослому миру переходил опасное шоссе черепашьим шагом.

Когда мы вернулись с ним домой, Таракан, путаясь в слезах, рассказал матери, как я пыталась накормить его красным мухомором, и мне пришлось давать объяснения. Но Бог наказал мальчика только сейчас, и на следующем повороте он получил сосновой лапой такую сильную плюху, что тут же разнюнился и обиделся сразу на всех.

За наши четыре с полтиной полагался скорый объезд по лесу вокруг деревни, но у поворота на Кавену я сунула в карман возницы еще трояк и попросила проехать к озеру. Баронесса не возражала, поскольку уже успела в мыслях изменить Барону и налюбоваться его рогами.