Последнее искушение Дьявола, или Маргарита и Мастер - [99]

Так и есть — троица прошагала в подъезд и, судя по доносящимся шагам, стала подниматься наверх. Женщина проворно забежала в подъезд и прислушалась. После некоторой паузы где-то вверху сначала открылась, а потом захлопнулась тяжелая дверь.

— Пятидесятая квартира, — определила Аннушка и, прижав сетку с бутылкой к груди, воровато засеменила в дворницкую. Целью ее было доведение до сведения милиции факта появления подозрительных неизвестных в указанной квартире.

К слову сказать, пакостничеством или местью рыжему обидчику здесь и не пахло. Аннушка давала об этом подписку следователю, будучи допрошенной об обстоятельствах случившихся в тот далекий памятный день в квартире, прослывшей среди жильцов дома дьявольской, перестрелки и пожара.

— Дежурный Горупра РКМ лейтенант Москалев…, - послышалось в телефонной трубке, и Аннушка, на удивление толково, изложила ответившему повод своего звонка.

На двери, ведущей в квартиру N50, висела большая коричневая сургучная печать со слаборазличимыми надписями.

— Ну, кто был прав? — человек в кепочке светился самодовольством, — так никого и не заселили.

— Да, ты, Бегемот, по всегдавошней привычке, просто справился об этом в жилтовариществе, — возразил Азазелло, прищурив бельмастый глаз.

— А, вот и нет, а, вот и нет…, - обиженно засопел толстяк с кошачьим лицом.

Не тратя времени на разговоры и на чтение запретительных надписей, Фагот ногтем большого пальца легко сковырнул сургуч. Затем поковырялся в замке острым концом огромной французской булавки, и дверь открылась. Друзья вошли в переднюю — в квартире стоял отчетливый запах гари с едва уловимой примесью сгоревших пороховых газов. А еще пахло свежесваренным кофе.

В гостиной Гелла, единственным одеянием которой был прозрачный кружевной передничек, сметала веником в совок осколки хрустальной люстры, валявшиеся на полу в неимоверном количестве.

В паркете сплошь и рядом зияли начисто выжженные участки, стены и потолок были закопчены, с окон свисали жалкие остатки обгоревших гардин. Большое зеркало трюмо было разбито вдребезги и хищно топорщилось оставшимися по углам и бокам острыми осколками. Зеркало, располагавшееся на старинном камине, было покрыто звездчатыми отверстиями, в которых угадывались следы пуль. Хорошенько присмотревшись, можно было обнаружить во множестве и другие пулевые отверстия, хаотично разбросанные по стенам и потолку, причем особенно много их было в районе крюка, на котором ранее висела люстра.

— Однако, — присвистнул, знавший толк в этих вещах, Азазелло, — должно быть хорошенькая баталия здесь произошла.

Приземистый толстяк горделиво выпятил грудь, показывая, что ему понятно и приятно восхищение старого товарища.

Из кухни на шум открывшейся двери выглянула Маргарита с пачкой цикорного кофе в руке, одетая, а, вернее сказать, раздетая, точно так же, как и Гелла.

Бегемот целомудренно потупил глаза, Фагот же и Азазелло таращились вовсю, ничуть не смущаясь ослепительной наготы двух прекрасных женщин с их точеными фигурками и упругими, свежими телами.

— Кофе? Или, может, чаю, — голос Маргариты звенел в пустой квартире мелодичным колокольчиком.

— С удовольствием и обязательно, — подтвердил Бегемот, казалось, всегда хотевший есть и пить.

— Если мессир позволит, — пробормотал Фагот, осторожно переступая через осколки и хлам своими длинными нескладными ногами по направлению к кабинету. Остальные двинулись за ним.

Маргарита обогнала их, держа поднос с дымящимся в чашечке кофе, обдав при этом друзей ароматом хороших духов и вновь заставив Бегемота отвести глаза в сторону. Ее фигура и сзади была безупречна.

Воланд в своем черном строгом облачении сидел за массивным, красного дерева, письменным столом и разбирал какие-то бумаги. Одни из них он, не читая, бросал в урну, другие — просматривал и складывал в красивую кожаную, с серебряной монограммой «V», папку.

Маргарита поставила поднос на край стола и вышла. Друзья остановились у двери. Воланд был серьезен и мрачен, его вид не сулил троице ничего хорошего.

Фагот кашлянул и шумно переступил с ноги на ногу.

— Судя по срочности сбора, у нас опять вышло что-то не так, — вопросительно-виноватый его тенорок прозвучал в удушливой тиши кабинета приглушенно и зыбко, — но, поверьте, мессир….

— Увы! — голос Воланда отдавал лязгом стального засова, закрывающего камеру, — и, похоже, ваши неудачи стали какой-то навязчивой традицией.

Он не предложил пришедшим даже присесть. Крайне удрученный этим кот, сопел и жевал свои усы. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что в кабинете наличествовал лишь один дубовый стул с резной спинкой, на котором сидел сам Властитель Тьмы, и одно кожаное кресло, покрытое серым матерчатым чехлом, на котором троице было бы расположиться нелегко.

После некоторого гнетущего молчания, далее слово взял Бегемот, слывший у Воланда, и это было действительно так, любимцем.

— Мессир, — с тягучим вздохом начал он, — мы отдали этому делу….

— Знаю! Знаю, — звучный баритон налился рассекающим воздух булатом, — все свои силы, все свое умение…. И, что получилось?

— А, что получилось, мессир? — Азазелло умудрился спрятать даже свой громадный клык и являл собой вид самой смиренной овечки, — ведь Он казнен на этот раз по законам этой страны, пусть, возможно и чрезмерно жестоким….