Последнее Евангелие - [23]

— «А-рис-тарх», — медленно прочитал Костас. — Написано по-гречески.

— Вероятно, матрос, — рассеянно бросил Джек и, глянув на панель компьютера, заторопился наверх. — Среди моряков было много греков. Может, твой предок… — Джек запнулся. — Погоди, как ты сказал?!

— Аристарх. Сам посмотри.

Подплыв ближе, Джек впился взглядом амфору. Имя как имя. Только вот буквы выведены слишком уж четко, уверенной рукой. Вряд ли простой матрос сумел бы так. А вдруг это… Джек побоялся сказать вслух. Вдруг это Аристарх Самосский?[8]

— Вот еще одна надпись! — взволнованно воскликнул Костас. — На первый взгляд почерк тот же. «Loukas». Джек! Вспомни «Деяния апостолов». Павла сопровождали двое…

Мысли вихрем закружились в голове Джека. Loukas… Лука… Он снова взглянул на звездообразный символ, начертанный над именами.

— Нет, я ошибся. — Джек даже охрип от волнения. — Мы ошиблись!

— О чем ты?

— О символе. Это не звезда. Гляди, у вертикальной черты наверху маленькая петелька. Это греческая буква «ро», а крест или «икс» — на самом деле греческая буква «хи». Вместе это монограмма Христа. Получается, ее все же использовали в I веке! — Джек с трудом верил в то, что говорил. — Первые две буквы слова «Христос», что по-гречески означает «Мессия».

— Думаю, это еще не все. — Костас аккуратно протер поверхность амфоры под словом «Loukas», и показалась третья надпись. Четкая, не вызывающая сомнений. Костас с Джеком смотрели на буквы, не произнося ни слова.

«Paulos».

Павел из Тарсы. Святой Павел, евангелист. Человек, который высек свое имя и имена своих спутников на глиняном горшке почти две тысячи лет назад под символическим обозначением того, кого уже тогда чтили как Помазанника, Сына Божьего.

Одновременно оттолкнувшись от дна, Джек с Костасом начали подниматься навстречу слабому мерцающему свету туда, где солнце играло на волнах почти в ста метрах над ними. Джек был словно в шоке. Он смотрел на Костаса, но не видел его. Мысленного его взгляд гулял по палубе большого корабля, скользящего две тысячи лет назад, во времена Цезаря, по глади Средиземного моря и уносившего своих пассажиров в анналы истории.

— В яблочко, — прошептал потрясенный Костас.

Глава 5

Джек приподнял шлем, чтобы ослабить давление на шею, но рев турбины за спиной обрушился на него с такой силой, что от тут же опустил шлем, еще плотнее прижимая защитные пластины к ушам, пока шум не смолк, а затем закрепил микрофон. Физически Джек был совсем измотан, но отдыхать не мог: никак не отпускали мысли о вчерашнем дне. Они все же нашли останки корабля! Джеку не терпелось вернуться и продолжить исследование. Сколько новых открытий ждет их впереди! Морис успел сказать всего пару слов, но и этого достаточно, чтобы оценить важность его находки. Джек опять взглянул на часы. Уже больше часа они летели на вертолете «линкс» к «Сиквесту ІІ» в Мессинском заливе у Сицилии, который покинули на рассвете. Джек включил автопилот, чтобы удерживать вертолет низко, чуть не касаясь волн. Очень важно наблюдать за высотомером, к тому же заснуть не удастся. После погружения прошло меньше двенадцати часов. Кровеносная система еще перенасыщена азотом, который может превысить допустимую норму, набери они большую высоту.

Джек еще раз проверил приборы, отключил автопилот и, перейдя на ручное управление, повернул «Линкс» на тридцать градусов в северо-восточном направлении так, что он оказался под углом к береговой линии. Вновь задействовал автопилот и, откинувшись на спинку кресла, снова взглянул на картину на экране компьютера между сиденьями. Это картина, с которой он вырос. Гордость коллекции Ховардов, собранной дедушкой Джека. Сейчас она находится в здании кампуса Международного морского университета в Корнуолле. Миниатюра Гете, выполненная акварелью во время извержения Везувия в 1787 году. На заднем плане изображено однотонное серое небо, на переднем — переливающееся желтое море. В центре возвышается огромный вулкан, у подножия которого — береговая линия, застроенная домами с плоскими крышами. Очень похоже на древнеримские города, которые позже были обнаружены археологами. Картина казалась причудливой, чуть ли не абстрактной. Хотя красно-желтые полосы над вулканом выдавали жестокую реальность событий, свидетелем которых стал Гете.

Джек через лобовое стекло вертолета пристально всматривался в расстилающийся впереди залив. Он будто видел перед собой еще одну акварель. Пастельные тона вдоль горизонта постепенно сливались с алыми полосами рассвета. Проплывающий внизу пейзаж таял, исчезая за слоем густого тумана чуть ниже вертолета.

Костас клевал носом в кресле второго пилота. Стоило Джеку слегка изменить курс, как расслабленное тело Костаса повалилось вперед. Вздрогнув, грек тут же проснулся.

— Ну как тебе виражи? — спросил Джек по внутренней связи.

— Сохраняй высоту на отметке полторы тысячи футов, умоляю! — устало ответил Костас. — Так хочется, чтобы маленькие пузырьки азота угомонились.

— Ничего, потерпи. Скоро сядем.

Потянувшись, Костас вздохнул:

— Свежий воздух и земля под ногами — единственное, о чем я мечтаю с недавних пор.

— Тогда тебе стоит внимательнее выбирать друзей! — усмехнулся Джек и сбросил высоту на несколько футов.