Последнее дело Блина - [26]

— Я правда нечаянно! — повторил он. Физрука было жалко. — Сергей Валентинович, я вам по операции попал?

— «По операции», — передразнил физрук. — По двум, не считая мелких… Вот погодите, начальник вам пропишет «операцию»!

Валентиныч был невредным человеком. Аксакал надеялся, что, пока они дойдут до начальника, боль у него пройдет и можно будет выклянчить прощение. Но физрук держался с непонятной строгостью. Прихрамывая, он быстро тащил напарников по лагерю.

— Вы бы посидели, пока колено не пройдет, — сочувственным голосом посоветовал Митек.

— Потом! — отрезал физрук. — Вас уже часа три разыскивают! Молите бога, чтобы начальник не успел в милицию позвонить!

— Тогда мы без вас побежим, Сергей Валентинович. Так быстрее будет. А вы посидите, отдохните, — стал уговаривать Митек.

— Мы не удерем, — подпел Аксакал.

— Да куда вы денетесь! — с досадой сказал физрук, отстал и сел на скамейку.

Напарники помчались со всех ног. Считай, половину их вины Валентиныч снял. Одно дело — если бы их привели к начальнику лагеря под конвоем, и совсем другое — явиться самим.

— Три часа разыскивают, в милицию хотят звонить… Ты что-нибудь понял? — спросил Аксакал.

— Не-а. Но сыщицкий нюх мне подсказывает, что здесь не обошлось без Поли.

— Похоже, — согласился Аксакал. — Может, соврем про аспирин?

— Давай, только надо Кирилла Мефодьевича предупредить.

Напарники свернули к домику кишечного профессора, и тут навстречу им попалась Савостикова.

— Ой, Димуля! Вас ищут! — заголосила она еще издалека.

Невозмутимый напарник Аксакала передернулся, как будто нюхнул нашатырного спирта. Он прятался от Савостиковой, но без особого успеха. Аксакал сколько раз видел, как Митек возвращался после танцев: шмыгнет в умывалку и дерет ногтями щеки. Губную помаду смывает.

— Знаем, что ищут, — кивнул Митек и хотел обогнуть Савостикову, но влюбленная поймала его и схватила под руку.

— Аксакаленок, ведь твоя фамилия — Тепляков? Теперь передернулся Аксакал — что еще за «Аксакаленок»?! Савостикова возвышалась над ним, как телебашня. Было непонятно, что эта шестнадцатилетняя раскрашенная дылда находит в Митьке. Да ему пятнадцать исполнится только осенью! Судя по всему, она просто валяла дурака. — Тебе папа звонил с погранзаставы. Объявили по радио раз, другой: «Тепляков, зайди к начальнику, тебе папа звонит». А потом и Димулю стали разыскивать, — продолжала Савостикова, поглаживая Блинкова-младшего по взъерошенной голове. — Димуля, теперь и тебе влетит!

— Ничего, — сказал Митек, — пятнадцать минут позора, и все в порядке. Мы за аспирином ходили для профессора. Не выгонят же за это из лагеря. Если, конечно, ты меня до вечера тут не продержишь.

Вырвал у Савостиковой руку и побежал.

— Я буду ждать! — крикнула вслед ему Савостикова.

— Зачем ты ей? — на бегу спросил Аксакал.

— Да к ней пристает один гад. По-взрослому, понимаешь? Она и придумала, что типа меня любит, а мне приходится с ним драться.

— Когда успеваешь? — удивился Аксакал.

— Да вечером, на танцах.

— А она тебе зачем? Лично я не стал бы драться за Савостикову. Могут неправильно понять, — заметил Аксакал.

— Мне тоже неохота. Но Савостикова на меня надеется.

Перепрыгнув через лилипутский заборчик, они ворвались в коттедж профессора.

— Кирилл Мефодьевич! — крикнул Аксакал. На банки с кишками он старался не смотреть.

В доме пахло жареным луком. Из кухни выглянул седенький профессор, подвязанный полотенцем, как передником.

— Вернулись? Ох, ребята, как бы не получилось, что я вас подвел. Я сказал, что послал вас на станцию за аспирином, а начальник отправил туда машину.

— …И нас не нашли, — заключил Митек. — А давно это было?

— Да уж больше часа.

— Ничего, — сказал Митек, — отболтаемся. Можно, я у вас рюкзак оставлю?

— Ребята! — строго взглянул профессор. — Я надеюсь, что вы не злоупотребляете моим доверием.

Намек был ясен: позавчера Валентиныч поймал двоих из первого отряда с бутылью джин-тоника и срамил их перед всем лагерем.

— У меня там нет запретных вещей, — ответил Митек, — но есть НЕОЖИДАННЫЕ. Мы все вам расскажем, Кирилл Мефодьевич… Может быть, скоро, — странным голосом добавил он.

Профессор пошарил в ящике стола.

— Вот вам аспирин, скажете, что купили на станции, а обратно пошли лесом и заблудились.

Он совал бумажную упаковку с аспирином Митьке, а тот смотрел мимо. Аксакал перехватил его взгляд. Ага! Похоже, напарник впервые увидел у профессора грудную жабу.

Из коттеджа Митек вышел как замороженный. Аксакалу пришлось его поторапливать.

— Мерзость, да? Меня самого в первый раз чуть не стошнило, — посочувствовал он. — А сейчас поглядел, и вроде ничего.

— Ты про что, Седая Борода?

— Про грудную жабу.

— ПРО ЧТО?!

— Грудная жаба — такой паразит: заводится у человека в груди и сосет кровь. А эту вырезали.

Блинков-младший остановился:

— Седая Борода, а что ты делал на уроках?

— При чем тут уроки? — обиделся Аксакал. — Ну да, если честно, то последний год я вообще не учился. Меня в девятый перевели только из жалости. Но про грудную жабу все равно в школе не проходят. Мне про нее Кирилл Мефодьевич сказал.

— Так и сказал? Заводится жаба, а потом ее вырезают?

— Не совсем так, — стал припоминать Аксакал. — Грудная жаба была у одной бабушки у нас в военном городке. По-научному она как-то не так называется. А потом я увидел у профессора эту и спросил: а бывает грудная жаба? Он сказал, что бывает.