После заката - [36]
Сам-то веришь? — спросил он у себя. И побоялся себе ответить.
— Кирюси-и-и-и-к! Ты не забыл, за чем пошел?!
Тьфу ты… Он понял, что стоит возле «пятерки» с ключами в руках, и в самом деле позабыв, куда и зачем направлялся.
— Ну как? — спросила Марина, когда Кирилл вернулся в дом с картой в руках. — Красивая у тебя жена?
И приняла особо эффектную позу. Вот оно что… Ларчик просто открывался. Новый купальник… А то: разведать водоемы, июльская жара…
— Бесподобная! — сказал он. И подумал про Клаву.
А ведь это первая его измена за шесть лет супружества. Если, конечно, не считать того, что произошло между ним и Калишей…
…Потом он не мог вспомнить, зачем пошел тогда в ванную комнату, да и неважно… Калиша зашла следом, он удивленно обернулся. Она положила Кириллу руки на плечи, уставилась своими темными, птичьими глазами — как бы сквозь него, куда-то далеко-далеко, произнесла со значением: «Ты — черный кшатрий!», и тут же опустилась на колени. Расстегивала его ремень и молнию на брюках спокойно, деловито, без малейшего стеснения, без попытки что-то еще объяснить, — словно именно так и надлежало поступать с кшатриями. Особенно с черными. Чуть позже он, опустив глаза, смотрел на ее мерно двигающуюся взад-вперед голову, и чувствовал себя не то чтобы полным дураком, — но идолом, истуканом, используемым для совершения неведомого ритуала. Что, впрочем, не помешало ритуалу закончиться вполне предсказуемо, — и лишь тогда Кирилл вспомнил, что они даже не заперли дверь на задвижку…
— Так мы едем купаться? — спросила Марина. Спросила неприятным, капризным голосом… или так лишь показалось Кириллу.
— Некуда ехать, — сказал он после изучения карты. — Пешком быстрее.
И в самом деле, до берега Луги по прямой не более десятка километров, но дороги туда нет — придется дальним объездом огибать Сычий Мох, выруливать на Гдовское шоссе, катить по нему пятнадцать верст в сторону Кингисеппа, вновь поворачивать на восток… Не вариант.
Есть неподалеку два озерца, но добираться к ним надо через трясины… Опять мимо.
И лишь на синей ниточке, изображающей речушку со смешным названием Рыбешка, Кирилл углядел значок, коим топографы обозначают плотины и дамбы. Невдалеке, не больше пары километров, дороги нет, но какая-никакая тропа отыщется… Полчаса ходьбы, отчего бы и не прогуляться.
И они пошли не то к плотине, не то к дамбе.
Но по пути угодили на местное кладбище, никак на карте не обозначенное…
Кладбище располагалось в достаточно обширной низине. И открылось взгляду вдруг, все разом, едва дорожка — ведущая, как полагал Кирилл, к плотине, — перевалила через невысокий холм. Отчего-то деревья здесь не росли (почва, что ли, такая? или специально вырубают?), равно как и высокие густые кустарники, — и погост просматривался целиком, от края до края.
Делать нечего, придется его пересечь — справа и слева какие-то буераки, густо поросшие диким малинником. А их одежда, выбранная для похода на пляж, — коротенький сарафан Марины, шорты и футболка Кирилла — никак к прогулкам сквозь колючие кусты не располагает. Отсюда, с холма, видно: дорожка проходит насквозь и продолжается за кладбищем, — и, хочется надеяться, все-таки выводит к речке.
Кирилл не помнил, доводилось ли ему бывать в таких вот деревенских местах вечного упокоения. Может быть, в детстве, на похоронах дальних родственников… Не помнил. Но мельком, из окна проезжающей мимо машины, или электрички, или автобуса, — видел не раз… Достаточно, чтобы сообразить: что-то с этим погостом не так…
Во-первых, очень уж велик…
Он прикинул на глаз протяженность кладбища, сравнил с размерами обнесенных низенькими оградками участков… Грубо говоря, в глубину участков поместится сотня, в ширину — сотни полторы, перемножить… Однако… Как ни округляй в меньшую сторону, как ни делай скидки на проходы между могилами, на пустующие участки, — тысяч десять тут похоронено.
Ого… Пожалуй, Рябцев, говоря о двадцати тысячах мертвецов, — приуменьшил цифру. Если, конечно, неподалеку и в самом деле полегла целая дивизия.
А в Загривье, навскидку, — нет и сотни домов. Ладно, пусть сотня — со всеми заколоченными, со всеми сгоревшими — жили когда-то люди, значит, и умирали… Допустим, в самые лучшие времена — в среднем пять человек на дом. Итого пятьсот. Замечательно. Поколения сменяются с периодичностью в двадцать пять лет… За век никак больше двух тысяч потенциальных покойников не набирается… А дольше ста лет, как ни прискорбно, такие могилки не сохраняются, приходят в запустение, исчезают… Явная нестыковка в цифрах.
Впрочем, Кирилл готов был допустить, что глазомер у него отвратительный, и с размерами погоста он безбожно ошибся. Или что здесь хоронили своих мертвецов жители соседних, канувших в войну деревень, — маловероятно, но вдруг. Или что загривцы (или загривчане?) проявляют небывалую заботу о могилках умерших много поколений назад предков…
Пусть так.
Но вторую странность кладбища это никак не объясняет — невероятное однообразие могил. Ни единого могильного камня или памятника, пусть самого захудалого. Ни единой сваренной из листового железа пирамидки со звездой на вершине. Кресты, кресты, кресты, кресты… Все, как один, деревянные. Не совсем идентичные, несколько разнятся габаритами, толщиной дерева. Но явно выполнены по одному типовому проекту: большая поперечная перекладина, выше и ниже — две меньших, причем нижняя наклонная. Вроде бы так и должно быть. Но зачем на концах той, большой, — приколочены еще две поперечных палки? Есть ли такой вид креста в православных канонах? Кирилл не знал…
Мастер Хоррора Александр Варго вновь шокирует читателя самыми черными и жуткими образами. Светлане очень нужны были деньги. Ей чудовищно нужны были деньги! Иначе ее через несколько дней вместе с малолетним ребенком, парализованным отцом и слабоумной сестрой Ксенией вышвырнут из квартиры на улицу за неуплату ипотеки. Но где их взять? Она была готова на любое преступление ради нужной суммы. Черная, мрачная, стылая безнадежность. За стеной умирал парализованный отец. И тут вдруг забрезжил луч надежды. Светлане одобрили заявку из какого-то закрытого клуба для очень богатых клиентов.
Идут съемки любительского фильма ужасов начинающего режиссера Матюнина. Главную героиню Жанну, согласно сценария, два злодея должны насиловать, пытать, а затем четвертовать. Потребовались весьма дорогие атрибуты – трюки, грим, спецэффекты, компьютерная графика. И сразу выяснилось, что такой запредельный бюджет команда не потянет. Но тут у Жанны родилась идея: привлечь к съемкам, так сказать, дублершу. И всё снять вживую… Двадцать пять лет спустя они оказались запертыми в мрачном бункере. И начался показ фильма.
Группа молодых людей едет отдохнуть на дикий пляж. По пути им встречается цыганка, которая советует отказаться от поездки, но ее слова никто не воспринимает всерьез. Пьянящая молодость не ведает страхов и сомнений! Теплое море, живописный безлюдный берег, величественные горы – что может быть плохого в этом раю? Ничего. Вот только старая легенда гласит о том, что в местном болоте когда-то давно утонула девушка и ее может возродить к жизни свежая кровь. И тогда один из парней вспоминает, что нечаянно уронил в то самое болото платок, которым он останавливал кровь из порезанной руки…
Жуткая история, которую можно было бы назвать фантастической, если бы ни у кого и никогда не было бы своих скелетов в шкафу… В его такси подсела странная парочка – прыщавый подросток Киря и вызывающе одетая женщина Соня. Отвратительные пассажиры. Особенно этот дрищ. Пил и ругался безостановочно. А потом признался, что хочет умереть, уже много лет мечтает об этом. Перепробовал тысячу способов. И вены резал, и вешался, и топился. И… попросил таксиста за большие деньги, за очень большие деньги помочь ему свести счеты с жизнью. Водитель не верил в этот бред до тех пор, пока Киря на его глазах не изрезал себе руки в ванне.
Книга для тех, кто любит острые ощущения! Ярко и необыкновенно реалистично автор представляет зловещий, покрытый мраком тайный мир мусорной свалки. Здесь не только свои законы, свои нормы морали, но также свои, ни с чем не сравнимые ужасы. А начинаются они с того дня, как предводитель бомжей и уголовник Жгут, дабы надежнее спрятаться от милиции, спускается в старый заброшенный коллектор. Обитателей свалки со всеми их тяжкими грехами можно простить только за то, что они потом пережили…
Дети бывают так жестоки!.. Летний отдых в лесу воспитанников детского сада закончился трагедией. Юные создания «заклевали» свою сверстницу, тихоню Машу Федорову. Девочка сбежала из лагеря и исчезла. Ее тело нашли лишь спустя три дня на дне глубокого колодца в овраге...Но детская агрессия ничто в сравнении с чудовищем, объявившимся в тех же местах спустя тринадцать лет... Зловещий клоун карает местных жителей при помощи самых изощренных орудий пыток средневековой инквизиции: заживо сдирает кожу, сажает на кол..
Саня бросил работу, развелся с женой ради Татьяны. А она с холодным сердцем отказала ему. Он пытался покончить с собой, но не получилось. Вот тогда, наверное, что-то надломилось в его рассудке. Пошел в церковь и стал молить Бога, чтобы тот вернул ему Татьяну — в любом состоянии, в любом виде, хоть полумертвую… Но услышал его, наверное, не Бог, а сатана. И началось. Машину, в которой Татьяна ехала вместе со своим женихом Леонидом в ЗАГС, остановили веселые люди, переодетые в персонажей мультфильма, отвезли в какой-то сарай на отшибе, где разыграли леденящий кровь спектакль…