После России - [3]

Между тем, нервозность в верхах передавалась и непосредственному начальству Севы. Редактор «Республики» Буянов стал, не скрываясь особо, попивать. Это вполне можно было бы вынести, но ко всему прочему он завёл манеру по несколько раз на дню выдёргивать в свой кабинет сотрудников «со связями», то расспрашивая их на предмет «что нового слышно», то давая установки и странные задания. Так что и сегодняшний утренний вызов был бы вполне будничным мероприятием, если б не нахождение в кабинете Буянова государственного секретаря Республики Водянкина. Это была не то чтоб сенсация («Республика» была полуофициальным рупором правительства и правящей Республиканской партии), но явление явно незаурядное.

Павел Водянкин весьма оригинально смотрелся в полувоенной форме, ставшей трендом этого беспокойного сезона: обычно он щеголял в остромодных костюмах, с помощью которых недостатки его тощей фигуры удачно маскировались портновским мастерством. Госсекретарь сидел в редакторском кресле (сам редактор стоял рядом в каком-то нелепом полупоклоне) и, не предлагая Севе сесть, сказал, глядя прямо в глаза: «Надо как-нибудь побыстрее встретится с Хуа и попытаться аккуратно выяснить у него, какова будет позиция Китая в случае, если москали займут Пермь и попробуют развить наступление далее… На восток…К нам». Произнеся это, Павел Игоревич запнулся и на несколько секунд, казалось, потерял нить разговора. Очевидно, мысль о военной интервенции с Запада занимала мысли госсекретаря целиком. Быстро взяв себя в руки, Водянкин продолжил, сохраняя в голосе прежнюю жёсткость: «И ещё, пораспрашивай его про действия китайцев в случае попытки переворота!». «Переворота?» - если война с москалями казалась более чем вероятной и даже осторожно обсуждалась, то тема переворота «всплыла» на таком официальном уровне впервые и Сева удивился совершенно искренне.

«Да, но это только теоретическая возможность… ну в свете событий в Сибири…», - Водянкин заметно тяготился неприятным разговором. Севе тоже стало как-то неловко. «А Хуа будет со мной всё это обсуждать?», - робко поинтересовался он, совершенно чётко представляя себе практическую бессмысленность поручения.

«Твоя задача, товарищ Осинцев, встретиться и поговорить, а остальное - уже не твоя забота, ясно? Вот и иди. А потом расскажешь, что да как», - Буянов вмешался в разговор, явно желая облегчить положение руководства. Серьёзность, с которой было дано поручение, несколько озадачило Севу. Было понятно, что его не одного посылают к китайцам с такими вопросами (тут он понял, что вызванный перед ним экономический обозреватель Тагильцев, очевидно, получил задание встретится с президентом Китайско-уральской торгово-промышленной палаты господином Ли). Ясно было, что такие же разговоры будут и с казахами, и с европейцами.

Очевидно, ситуация накалялась и предпринимались попытки получить максимум информации о настроениях великих держав в преддверии чего-то большого и страшного. Ну, или в данном конкретном случае, просто показать китайцам, что скоро к ним придут с требованием официальных ответов, что более всего походило на правду. Впрочем, была ещё одна малораспространённая версия, изложенная ему одним пьяным полицейским чином пару дней назад: «Они специально делают вид, что всё вот-вот рухнет, чтоб спровоцировать подполье… И Пирогова… Чтоб они без подготовки двинули сюда… Ловушка такая». Эта версия казалась самой экзотичной, потому что не совсем было понятно, насколько грозные силы у Пирогова и что реально может противопоставить Урал.

…Разговор китайского офицера и уральского журналиста происходил в ресторане «Харбин», почти официальном центре китайской резидентуры в Екатеринбурге, стоящем наискосок от старого здания китайского консульства. Сейчас консульство стало посольством и переехало в Новый центр, а в старинном особняке и размещалась Китайская военная миссия. Сквозь большие окна Сева рассматривал новое китайское знамя, развивающееся над особняком и мысленно соглашался с многократно высказанном мнением, что красное со звёздочками смотрелось не так эффектно, как это, с драконами. Майор Хуа наконец закончил разговор с неизвестным собеседником, положил коммуникатор на стол и внимательно посмотрел на Севу: «Больше мне нечего сказать, дорогой Висеволоди Николаивиси», - старательно выговорил он и сделал официанту призывный знак.

Разговора не получилось. Пространно обсудив погоду, Хуа дал возможность собеседнику задать свои вопросы, при упоминании вторжения мятежников и возможного переворота изобразил на лице крайнее изумление, но в ответ ничего не сказал, сославшись на свою неосведомлённость.

Собственно, и так было ясно, что услышать что-то новое от такого человека решительно невозможно. Кроме того, в Китае вот-вот должны были пройти новые выборы, да и майора (об этом Сева знал со слов корреспондента «Харбинской Вещательной Компании») больше волновали события в далёкой Африке, где его родной брат командовал гарнизоном в самом центре мятежной Шестой провинции.

«Ну и ладно, и то спасибо», - подумал Сева, покидая ресторан. Ясно было одно: на китайскую поддержку Уральской республике рассчитывать не приходиться, может это и хорошо. Во всяком случае, явно лучше, чем их навязчивое и всё более угрожающее присутствие в Сибири.