После потопа - [16]

Вспоминая о тех днях, когда я теряла близких и любимых людей, понимаю: постепенно мое одиночество усиливалось, будто меня медленно опускали в колодец. Вода поднималась вокруг меня, а я цеплялась за каменные стены, изо всех сил пытаясь вылезти наверх, к солнцу. Но потом начинаешь привыкать. Оказывается, можно жить и на дне колодца. И когда тебе сбрасывают веревку, даже не понимаешь, что тебя спасают. Зачем? Тебе ведь и здесь неплохо.

Глава 7

Когда шторм закончился, мы вылезли из-под навеса и стали подсчитывать потери. Вся дождевая вода в баке оказалась испорчена. Я опустилась перед ним на колени и выругалась. Волны, перехлестывавшие через борт, наполнили бак соленой водой. Придется все вылить. Теперь надо как можно быстрее доплыть до берега, пока не наступило обезвоживание. У нас остался небольшой запас воды – я храню несколько пластиковых бутылок как раз для такого случая. Они привязаны под навесом. Но их содержимого хватит всего на пару дней.

Перл не отходила от меня ни на шаг. Шлепая по воде, мы шли по палубе к носу лодки. Перл прижимала руку к боку. На коже проступал здоровенный синяк. Должно быть, набила о снасти, когда лезла под навес. Я присела на корточки, поцеловала палец и приложила к синяку Перл. Дочка слабо улыбнулась. Я убрала волосы со лба Перл, взяла ее лицо в ладони и поцеловала в лоб.

– Ничего, прорвемся. Все у нас будет хорошо, – сказала я.

Перл кивнула.

– Сбегай-ка за ведром и тряпкой. Надо вычерпать воду. А я проверю, цел ли руль.

Я пошла на корму, осмотрела руль и румпель.

Руль кренился вбок: в основании трещина. Наш единственный парус колыхался. Посередине зияла прореха. Нижний рей мотало на ветру. Шторм унес наш гребной шест и помидорный куст от Беатрис. Зато остальные запасы благополучно переждали бурю, защищенные бортами или привязанные под навесом.

Я выругалась и устало потерла лицо. Сколько времени мы потеряем из-за этой бури! Нам бы сейчас новую лодку строить, а я понятия не имею, где мы.

– Весла на месте! – прокричала Перл, держась за планшир.

Весла были по-прежнему крепко привязаны к бортам лодки.

Солнечные блики отражались от воды. Я выставила ладонь козырьком, прищурилась и поглядела на восток. Вернее, в том направлении, где, как мне казалось, должен быть восток. Глянула на солнце, потом опять на море. Долго ли бушевал шторм? Казалось, будто целую вечность, но вполне возможно, что прошло всего полчаса. Далеко ли нас отнесло на запад, судить трудно, но с нашего привычного курса мы определенно сбились. Обычно мы плывем в двух милях от берега, прямо на север или на юг, вдоль частей суши, возвышающихся над водой.

Примерно в миле к востоку от нас плавали обломки другой лодки. Их несло в нашу сторону. Я прищурилась, потом полезла под навес за биноклем.

Лодка оказалась самодельной, кое-как сколоченной из подручных материалов, – гвоздями прибили друг к другу двери и привязали к ним несколько шин. Недалеко от нас на боку плавала кабина грузовика. Рядом с ней на воде покачивался ярко-желтый надувной плот. Со всех сторон его окружали пластиковые пакеты и бутылки. Может, для кого-то это и мусор, а для нас – очень даже нужные вещи.

– Неси сеть, – велела я Перл.

Что, если в этих бутылках и пакетах найдется что-нибудь съестное?

– Там человек, – сказала Перл, указывая на останки самодельной лодки.

Я опять посмотрела на обломки в бинокль. За плот из шин и дверей цеплялся мужчина и бил ногами по воде. В лицо ему то и дело ударяли волны, и он каждый раз зажмуривался.

Перл устремила на меня выжидающий взгляд.

– Мы понятия не имеем, кто он такой, – возразила я, прочитав ее мысли.

Перл фыркнула:

– Думаешь, эти двери с шинами похожи на пиратский корабль?

– Угрозу представляют не только пираты. Мы должны опасаться всех без исключения.

По всему телу пробежала нервная дрожь. Я никого не пускала на борт «Птицы» и сейчас тоже не хотела нарушать это правило. Чтобы незнакомец спал бок о бок с нами под навесом… разделял нашу еду… пил нашу воду…

Я поглядела на мужчину, потом опять на Перл. На лице у дочки застыло непреклонное, упрямое выражение. Она уже все решила.

– Наших запасов не хватит на троих, – заметила я.

Перл влезла под навес и достала глиняный горшок, покрытый ярко-голубой глазурью. В нем она держала змей. Перл подняла крышку и поймала маленькую, тонкую змейку, схватив ее сзади чуть ниже головы. Та оскалила зубы. Язык стремительно выстреливал из пасти, будто красная ленточка. Перл показала змею мне и усмехнулась. Змея то открывала, то закрывала пасть, кусая воздух. Перл присела на корточки, отрубила ей голову, свесила за хвост над водой и провела по всему телу змеи большим и указательным пальцами, выдавливая кровь в воду.

– Будем есть ее, – объявила Перл.

Раньше она никогда добровольно не предлагала своих змей для наших трапез.

Я снова нашла взглядом разбитую лодку. Теперь мужчина всего в полумиле от нашего борта. Меня мучило дурное предчувствие: от этого типа жди беды. Все мои мышцы были напряжены, будто натянутые канаты. Хотя трудно сказать, что больше пугало: то, что мы сбились с пути, или перспектива взять на борт незнакомца. Страхи смешались, как кровь с водой, и теперь их трудно было разделить. Я надеялась, что сумею привести лодку в порт, но вдруг ошибусь в расчетах? Если плавание окажется слишком долгим и запасы иссякнут… если не будет дождя… Нет, даже думать не хочу о том, что мы засохнем, как чернослив на солнце.