После поцелуя - [22]

Внезапно рука Майкла мелькнула в воздухе, он осторожно убрал с ее лица выбившийся из прически непокорный завиток. Ласковое прикосновение, так мог бы прикоснуться к ней любовник. Нежное, осторожное. А потом он погладил ее подбородок костяшками пальцев.

Никто и никогда не прикасался к ней так.

Маргарет попыталась остановить его руку, но вместо этого просто ухватилась за нее и замерла. Майкл молча смотрел на нее с таким выражением, будтo никогда прежде не видел женщины, его взор был почти обжигающим.

«Беги, Маргарет, беги!»

Да, голос разума велел ей бежать, однако Маргарет слышала и другой голос. Ее собственный, тот, о существовании которого она узнала лишь в этот момент. Этот голос принадлежал женщине из ее тайных грез и скрытых желаний, которая пряталась где-то глубоко в существе Маргарет. «Останься, – шептала эта женщина, подчиняя себе волю Маргарет, завладевая ее мыслями. – Прикоснись к нему. Не бойся, всего лишь протяни руку, пробеги пальцами по его подбородку, по этому неулыбчивому рту».

Маргарет то ли судорожно всхлипнула, то ли вздохнула и неуверенно отступила назад. Похоже, и ему захотелось отодвинуться от нее. Хоторн отошел в сторону, остановился у небольшого столика и посмотрел на Маргарет. Теперь их разделяла целая комната, но у нее было такое ощущение, будто он все еще прикасается к ней.

– Вы невероятно интересуете меня, – наконец проговорил Монтрейн, – можно сказать, даже раздражаете. Вы для меня загадка, а я не могу допустить, чтобы в моей жизни было хоть что-то непонятое.

Самонадеянное заявление. Может, оно и к лучшему, что Монтрейн повел себя столь высокомерно, во всяком случае, его слова охладили Маргарет – удивительное очарование волшебного момента пропало.

– Чем же это я вас так раздражаю? – изумленно спросила Маргарет.

– Ну, во-первых, вы любопытны не меньше меня, – начал Майкл.

Маргарет почувствовала, что ее щеки загорелись. Неужели он знал, что она читала «Записки» Августина X? Но откуда он мог узнать об этом?

– Я не понимаю вас, – медленно проговорила она.

– Вы стояли на террасе и подсматривали за танцующими на балу, – пояснил Монтрейн.

– Ах да, – с облегчением согласилась Маргарет.

– Вот и сегодня... Почему вы не ушли, когда увидели в библиотеке не Бэбби, а меня?

– У меня есть дело к графу, – объяснила Маргарет.

– Вы остались, потому что вам было любопытно, Маргарет, – возразил Майкл.

Маргарет отвернулась, подумав о том, что не стоило бы графу таким тоном произносить ее имя. Конечно, он прав. Ей следовало уйти в тот же миг, едва она поняла, что вместо графа Бэбиджа ее ждет Монтрейн. Или когда он прикоснулся к ее щеке. Вспомнить о собственном достоинстве, о гордости и немедленно уйти. Возможно, наградив Монтрейна сначала негодующим взглядом, чтобы он понял, что она не из тех женщин, которые падки на ласковые слова и мужскую красоту.

Однако, похоже, ею действительно руководило лишь примитивное любопытство.

– Во-вторых, – с ленивой улыбкой продолжил граф, – вы раздражаете меня потому, что ваш рот создан для поцелуев.

Маргарет оторопело уставилась на Монтрейна. Кровь в ее жилах вскипела, охватив все тело огнем. Дыхание прерывалось. «Уходи отсюда немедленно, Маргарет. Оставь его». Маргарет показалось, будто она слышит голос своей бабушки, которая корит ее за нерешительность.

– Мне кажется, – заговорила она через несколько мгновений, все еще не придя в себя после его признания, – что лучше бы вам похвалить какие-то другие мои достоинства и добродетели. Аккуратность, например, хорошие манеры.

– Доброту, – с улыбкой добавил Хоторн. Маргарет утвердительно кивнула.

– Вы добры, Маргарет?

– Полагаю, да, – вымолвила она, прожигая взором ковер у себя под ногами. – А вы?

– Думаю, кто-то может сказать, что – нет, я не добр. Иначе вас бы уже здесь не было. Я бы позволил вам завершить свое дело и оставил вас одну.

– И почему же вы этого не сделали? – Маргарет подняла глаза и только сейчас почти физически ощутила на себе устремленный на нее взор Монтрейна.

Он тут же отодвинулся к камину.

Маргарет отвернулась. В комнате вдруг стало необычайно жарко, она едва дышала, чувствуя, что голова у нее начинает кружиться.

– Потому что я хочу получить свой поцелуй, – невыразительным тоном промолвил он.

Вздрогнув, Маргарет посмотрела Монтрейну в глаза. Во рту у нее пересохло, она нервно облизала губы, отвернулась, подошла к окну и стала смотреть на открывшийся вид. Маргарет была в полном смятении, она в жизни не чувствовала себя столь неловко.

Чтобы хоть как-то собраться, Маргарет стала подробно вспоминать поездку в почтовой карете, затем сосредоточила внимание на птице, усевшейся на крыше расположенного напротив дома. Утром небо было совсем серым, как это часто бывает в Лондоне. Маргарет, во всяком случае, частенько видела именно такое небо. А вот теперь ярко светило солнце! Удивительная перемена. Совсем не похожая на ту, что она чувствовала в себе.

Маргарет повернулась и посмотрела на графа.

Хоторн не шелохнулся, замер, как изваяние, лишь на его щеке пульсировала жилка. Ни улыбки, ни жеста, которые могли бы развеять напряженность, вызванную его словами. Ни в коем случае нельзя даже на миг нарушить разделяющую их границу. Нельзя! Маргарет точно знала это, даже не понимая почему. И все же ей так хотелось дотронуться до него!