После огня - [36]

— Можем сделать любую надпись! — услышала она ломающийся юношеский голос.

Грета подняла глаза и увидела мальчишку-подмастерье, которые стоял рядом с прилавком и весело подмигивал ей. Кивнула.

— Вот этот, — и показала на круглый медальон с неровным краем, на котором был выкован Улль, мчащийся на лыжах, в забавной шапочке и с развевающейся по ветру бородой. — Напишите «Фридрих», пожалуйста.

А потом, обернувшись к тиру, помахала рукой Фрицу.

Тот, увидав ее, весело подмигнул и, хорошенько прицелившись, попал в последнюю мишень.

— Ого! — громко восхитился хозяин маленького тира. — И что ж мне теперь? Белку вам отдавать? Она на этом крюке два года висит!

— Повисела и хватит, — рассмеялся Фриц. — Снимайте.

Еще немного поспорив с хозяином и получив, наконец, свой трофей, он перемахнул через невысокое ограждение возле тира и подбежал к Грете.

— Главный приз для моей девчонки! А что у тебя здесь?

— Потерпи немного, — Грета улыбнулась сначала Фрицу, потом белке, а потом, вскинув брови, прочитала то, как юный кузнец написал имя на медальоне. Это ж надо было умудриться сделать такую глупую ошибку! — Ты в школу-то ходишь? — спросила она у мальчишки, расплачиваясь.

— А зачем? — удивился он, протягивая ей сдачу. — Я в районе самый сильный. И бегаю быстро. Следующим летом поеду в спортивный лагерь для юношей.

— Лучше бы книги читал, — буркнула Грета и повернулась к Фрицу, протягивая ему Улля на кожаном шнурке. — А это тебе. Пусть всегда будет с тобой.

— Fridrich, — прочитал Фриц и ободряюще улыбнулся. — Ну… зато второго такого точно ни у кого не будет. Пусть он поможет мне выиграть соревнования по гребле весной! Мы уже сейчас думаем над лодкой с ребятами.

— Второго точно не будет, — улыбнулась Грета.

Фриц был так заманчиво молод! Она нередко чувствовала себя рядом с ним предательски взрослой. Словно была старше не на два года, а гораздо больше. И в то же время, он порой умудрялся сделать что-то такое, после чего она казалось себе маленькой глупенькой дурочкой.

— Теперь карусели, — вспомнила Грета, — и сосиски на костре. Кажется, пряников оказалось недостаточно.

— Так карусели или сосиски? С чего начнем?

Они начали с каруселей, потом были сосиски с горчицей и капустой, затем представление в цирке. Под вечер уставшие, но довольные с белкой подмышкой и связкой кренделей они добрались до дома тетки Фрица, у которой должны были переночевать.

Та оказалась весьма добродушной и довольно еще нестарой женщиной, тут же усадила их за стол и угощала своим особенным луковым пирогом, которого, по ее словам, никто так не испекал, как она. Уж во всяком случае, вкуснее они точно не едали. И это им пришлось тут же подтвердить, иначе она смертельно обиделась бы.

— Вот поженитесь с Фрицем, обязательно дам вам рецепт, но не раньше! — помахала тетка указательным пальцем перед носом Греты и тут же обратилась к племяннику: — К слову, Фриц, ты уж не тяни, уведут!

— От меня далеко не уведут! — рассмеялся юноша и приобнял Грету за плечи, не обращая внимания на ее вспыхнувшие щечки.

— Что? Устали? — спросила тетушка.

— Устали, — кивнула Грета.

Ей действительно казалось, что сейчас у нее достанет сил только рухнуть в кровать и проспать до завтрашнего обеда.

— Я постелила вам на втором этаже в комнате дочери. Она уехала в прошлом году в Берлин. Замужем за судьей, представляете? Идемте, проведу. Фриц, а ты к себе ступай.

Фриц коротко рассмеялся, целомудренно поцеловал Грету в щеку. На том и разошлись.

Уже в комнате под крышей, в которой пахло свежими досками — здесь только обновили мебель, тетушка, откидывая край одеяла, как бы невзначай произнесла:

— У вас это все серьезно, Маргарита?

Грета смутилась.

— Мне очень хочется верить, что да, — ответила она. — Фриц — замечательный. И мне очень дорог. Он молод, но ведь можно немного подождать. Как вы думаете?

— Фриц никогда и ни за что не станет ждать, — снисходительно улыбнулась женщина.

Подтверждение ее словам Грета нашла всего-то спустя полчаса, когда в окно второго этажа тихонько… постучали.

Она открыла створку и с улыбкой посмотрела на Фрица, легко перебравшегося через подоконник.

— Какой же ты еще мальчишка!

— Но тебе же это нравится! — выдохнул он и тут же завладел ее губами. Для этого ему пришлось наклониться к ней. С его-то ростом он был одним из немногих юношей, возле кого она чувствовала себя невысокой. Фриц обнял ее крепко, прижал к себе, а руки его зашарили по ее спине в тонкой сорочке.

— Нравится, — подтвердила она между поцелуями.

Грета была влюблена. И все, что было связано с Фрицем, доставляло ей радость: видеть его в своем окне, слушать о сыновьях, которые у них будут, знать, что Рихард и Хильда относятся к ней, как к собственной дочери. И встречать рассвет, сидя на кровати в комнате его кузины, прижимаясь щекой к его рубашке и чувствуя, как приятно ноют губы после поцелуев всю ночь напролет.

Уже под утро, когда пора было уходить — так же, через окно, чтобы тетка ни о чем не догадалась — он напоследок, уже открывая створку, сказал:

— И правда, Грета, давай уже поскорее поженимся.

Глаза ее заблестели.

— Поговори с отцом.

— Нет, ты мне сперва скажи! Мы могли бы пожениться еще до Рождества.