После коммунизма. Книга, не предназначенная для печати - [81]
«...Западноевропейские капиталистические страны завершают свое развитие к социализму... не так, как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплуатации одних государств другими, путем эксплуатации первого из побежденных во время империалистической войны государства, соединенной с эксплуатацией всего Востока».
«Весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию. Но... империалистам удалось расколоть весь мир на два лагеря».
Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения... В этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена.
Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас. Для того, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые, однако, составляют большинство, — этому большинству нужно успеть цивилизоваться»[127].
Часть 9
От идеологии – к теории
Тезисы
1
Социализм — новый исторический тип общества, которое не развивается само по себе, по законам социальной природы, а сознательно культивируется, строится на научной основе. В этом его главное преимущество, но в этом же — главное уязвимое место, поскольку опора на научную основу влечет за собой зависимость от степени ее разработанности.
Это означает, в частности, что любой перестройке, не говоря уже о крутом переломе в общественном развитии социализма, с необходимостью должен предшествовать крупный качественный сдвиг в сфере теории.
Поразительно то, что наша теория, которая должна играть роль точного компаса, мощной производительной силы, грозного оружия, — вообще не предвидела предстоящего перелома в общественном развитии. Хуже того: подойдя вплотную к его границе вместе со всем обществом, теория по-прежнему «в упор не видит» нового качества развития, не может внятно сформулировать его суть.
Во всем обществе, не говоря уже о руководящем эшелоне, широко распространено понимание не просто нехватки, а практически полного отсутствия крупных, смелых идей, адекватных ощущаемому всеми масштабу проблем, масштабу исторического вызова, с которым столкнулось мировое коммунистическое движение.
Съезд продемонстрировал нашу решимость принять этот вызов, нашу нравственную готовность к крутому перелому, — но одновременно он продемонстрировал, к сожалению, сохраняющийся глубокий дефицит в сфере теории, отсутствие конструктивных идей, отвечающих масштабу поставленных временем задач.
На пути нашего общественного развития как бы установлен знак: «Осторожно, опасный участок!», а мы, не имея, по существу, ясного понимания характера этого участка и природы опасности, не только не можем сбавить скорость, но, напротив, — объективно вынуждены ее резко увеличивать.
Безопасность нашей страны оказывается под угрозой, масштабы которой беспрецедентны.
Как было подчеркнуто советской стороной в Женеве, для сохранения мира жизненно необходимо, чтобы с обеих сторон практическая политика базировалась не на застывших схемах и догмах, а на четком понимании исторических реальностей.
Сегодня мы располагаем огромным и пополняющимся с каждым днем массивом данных о качественно новых процессах и явлениях, о глубоких сдвигах во всех сферах мирового социально-экономического развития. Но эти данные совершенно не вписываются в те застывшие схемы, которые предлагают общественные науки. Проблема в том, что эти схемы тормозят принятие неотложных политических решений, блокируют осознание нами исторических реалий, продуцируют своеобразную «слепоту» по отношению ко всему качественно новому. Однако общественные науки настаивают на неприкосновенности своих схем, ссылаясь на авторитет марксистско-ленинского учения, которое они монопольно представляют.
Таким образом, мало того, что общественные науки сами не выдвигают никаких новых идей, они к тому же блокируют формирование нового политического мышления, основанного на осмыслении новых реальностей общественного развития.
В этих условиях необходимо, устранив подобное обременительное посредничество, обратиться прямо к арсеналу подлинных идей основоположников марксизма-ленинизма.
Истина, при всей ее кажущейся парадоксальности, состоит в том, что освоение глубинных пластов теоретического наследия Маркса только еще предстоит совершить.
Существует важнейший раздел этого наследия, овладение которым имеет ключевое значение для судеб мирового коммунистического движения в нынешний переломный момент исторического развития. От успеха или же неудачи в деле его превращения в производительную силу зависит выполнение коммунистами своей миссии по спасению человечества от угрозы ядерного самоуничтожения; от этого же целиком зависит сама возможность достижения странами реального социализма наивысшего мирового уровня производительности общественного труда.
