После дождя будет солнце - [46]

На какое-то время паника отступила, и она вообще не понимала, что происходит. Вокруг нее спешили куда-то люди, ездили авто, картинка менялась ежесекундно, но для нее время как будто остановилось. Из забытья ее вернул звонок мобильного.

– Лиза, милая, ты где? – Артем почти кричал в трубку.

– Я здесь, – ответила она.

– Судя по голосу, ты уже все знаешь? – Береснев был встревожен. – Что мы можем сделать? Где ты? Я сейчас к тебе приеду.

– Я на улице, и приезжать ко мне не надо. Артем, со мной все в порядке, а Саша в очень тяжелом состоянии, скоро его привезут в Москву, будут оперировать.

– Лиза, ты не должна сейчас быть одна, тебе надо побыть с друзьями.

– С кем? – переспросила Елизавета.

– Ну что мне, тебя с GPS-ом искать? Я хочу быть с тобой.

– Мы не должны быть вместе. Понимаешь, Артем, то, что произошло с моим мужем – не случайность. Это божья кара, – с расстановкой произнесла Лиза. – Мы с тобой совершили смертный грех, прелюбодеяние, и возмездие не заставило себя долго ждать. Я, только я во всем виновата.

– Солнышко, Лизонька, не плачь, пожалуйста! Ты ни в чем не виновата. Нет ничего плохого в том, что два человека, имеющие обязательства перед другими людьми, внезапно полюбили друг друга. Так бывает. Это инстинкт, это стремление быть счастливыми, никто не может нас осудить за это.

– Вот видишь, значит, может!

– Даже не буду сейчас тебя ни в чем переубеждать. Это не телефонный разговор. Где ты? Куда едешь? Домой? Я буду у тебя через полчаса, я еду.

– Артем, правда, не надо приезжать. Мы с тобой уже достаточно дел натворили. Я думаю, мы больше не должны видеться.

– Давай мы обсудим свои отношения после того, как Санька выздоровеет. Сейчас это самое главное. Мы должны сделать все, чтобы поднять его на ноги.

– Артем, слова «мы» больше не существует. Есть моя жизнь, и есть твоя жизнь. Они пересеклись на какое-то мгновение, но это было ошибкой. Я вынесла из всего этого очень страшный и болезненный, но полезный урок. И тебе рекомендую относиться к этому также. Если мне нужна будет твоя помощь, я тебе позвоню.

– Лиза, возможно, ты права, но сейчас не время оставаться в одиночестве. Я, прежде всего, Сашкин и твой друг, и искренне хочу помочь. Если, конечно, смогу.

– Артем, я не знаю, как быть дальше, я хотела бы побыть одна и подумать. Столько сразу всего произошло.

– Хорошо, тебе виднее. Если я понадоблюсь, ты знаешь мой мобильный.

– Тем, спасибо за понимание. Я рада, что ты у меня есть, – Елизавета глубоко вздохнула, – то есть, был. На этот раз мы должны порвать навсегда.

– Лиза, прошу тебя, не говори так. Позвони мне, ладно?

– Мы со всем справимся, – успокаивая саму себя, сказала Никитина, – главное, чтобы не было войны, правда?

Они оба горько усмехнулись, потому что свалившееся на них несчастье казалось гораздо страшнее, чем война…

Глава 19. В хоккей играют настоящие мужчины

Что от страсти к тебе я, страдая, вкусил?

Днем и ночью я боль и несчастье сносил,

Мое сердце в крови, и душа исстрадалась,

И глаза мои влажны, а сам я – без сил.

Омар Хайям «Рубаи»

С тяжелым сердцем Артем ехал в институт нейрохирургии, где лежал прооперированный Александр Скворцов. Весть об ужасной трагедии, произошедшей с его другом, до сих пор не укладывалась у Артема в голове. Санька, который никогда не сидел на месте, сейчас лежал практически без движения на больничной кровати. После крушения вертолета в Ханты-Мансийске прошло около двух недель. Первые три дня после катастрофы Александр провел в областной больнице в сибирском городе, а потом спецрейсом был доставлен в Москву, где над ним четырнадцать часов колдовали ведущие хирурги. К счастью, прогнозы были утешительными: сложнейшая операция на головном мозге прошла очень успешно. Врачи обещали, что у Александра скоро полностью восстановятся основные жизненные функции, и он сможет самостоятельно есть, пить, ходить, смеяться и радоваться тому, что он живет на этом свете. Но все понимали, что первая операция была лишь маленьким шагом на пути к полному выздоровлению. Врачи прогнозировали, что понадобится еще, как минимум, две, а то и три операции, чтобы полностью восстановить двигательную активность рук и ног. Но все равно, то, что Скворцов был жив, узнавал родных, мог разговаривать, было огромным счастьем или везеньем или судьбой. После того, как Александра доставили из Ханты-Мансийска в Москву, Лиза ни на минуту не отходила от него. Она днями и ночами сидела у постели больного, боясь отлучиться хоть на минуту. Страшно похудевшую, с темными кругами под глазами, ее увидел Артем, решившись приехать к ней домой. Он неоднократно ей звонил, но, разумеется, Лиза сбрасывала его звонки. Он не мог выносить ее молчание. Он примчался к ней в надежде увидеть долгожданную и так много значащую для него женщину – Лиза, привет, это я, – сказал он в домофон. – Открой, пожалуйста.

– Уходи, Артем, я не могу сейчас тебя впустить, – ему ответил очень слабый, измученный голос Никитиной.

– Я на минуту, я просто хочу тебя увидеть.

– Честно сказать, сейчас не на что смотреть, я не спала несколько ночей и выгляжу ужасно, уходи, прошу тебя.

– Лиза, я чувствую себя волком из сказки про Красную Шапочку. Поверь мне и впусти меня, я только посмотрю на тебя и уйду, как только ты захочешь. Солнышко, пожалуйста, не держи меня у дверей, как бродячего пса, я этого не заслужил.