После дождичка в четверг - [52]

Джек буквально видел старого чародея — здесь, в библиотеке, прямо перед собой, — хотя обзор ему заслоняли недостающие страницы дневников и записных книжек, а также иносказательный язык, используемый Ди, и вмешательство издателей, которые пытались его дискредитировать. Ди, как будто затерявшийся в библиотечной пыли, маячил в углу. Роясь в книгах и записях, согнувшись над своими призмами и шарами, он заливал проходы и лестницы тусклым светом.

В следующее мгновение его плоть начала съеживаться, очертания бледнеть — Джон Ди оторвался от своих вычислений и воззвал к небу, потом испытующе посмотрел в сторону Джека, но его взгляд блуждал. Он думал, что кристаллы и линзы станут окном в иные миры, и заплакал, когда понял, что ему не дано прозреть.

Джек не мог разглядеть загадочный аппарат Джона Ди — конструкцию из камней и линз, но некоторые очертания видел, и они совпадали с рисунками манускрипта. Все сходилось. Ди был счастлив, вычерчивая линии берегов и разделяя круг на секторы, пока что-то не обратило его к миру ангелов. Он нашел манускрипт в библиотеке Сент-Джона и увидел в нем нечто большее, чем идеальный язык. Джек не знал, что именно, но это, несомненно, было нечто мистическое — разговор с ангелами, новая алхимия.

Ди объехал всю Англию в поисках человека, который смог бы что-то увидеть в его кристалле, но даже целая вереница медиумов не сумела ни в чем его убедить. Ему предрекли, что он найдет ящик ценных книг в развалинах старого замка, нотам ничего не оказалось. «Много лет, в разных местах, вдали и вблизи, в разных книгах, на всевозможных языках, я искал и изучал, и советовался со всякими людьми, ища хотя бы намек и ожидая прозрения». Джек знал, что чувствовал Ди, когда ничего не нашел.

Далее шел рассказ об Эдварде Келли, ученике аптекаря и фальшивомонетчике из Ворчестера, с тяжелым взглядом и раздвоенной бородой. Он будто бы нашел красный порошок, с помощью которого можно обращать свинец в золото, и странные бумаги — но не в замке, а в руинах аббатства Гластонбери. Он слышал о попытках Джона Ди и был уверен, что в найденных им документах таится ключ к миру ангелов.

Джек снова перечитал абзац. Это, конечно, был тот же самый ключ — документ, который искал Джордж Рипли, чтобы расшифровать манускрипт, но не нашел. Он хранился не у кармелитов, а у бенедиктинцев, в Гластонбери. Судя по всему, эта часть Англии буквально кишела легендами. Пока искал сведения об аббатстве, Джек обнаружил множество книг по истории и мифологии, откуда узнал, что в Гластонбери находится первая в Англии церковь, которую посетил Иосиф Аримафейский с младенцем Иисусом, и что это место появления Святого Грааля и упокоения Артура с Гвиневрой. До осушения болот она стояла на острове Авалон. Это было богатейшее после Вестминстера аббатство — и одна из последних жертв секуляризации; должно быть, руины были совсем свежими, когда Келли открыл их тайну.

Джек снова поспешно вернулся к истории Ди. Келли смотрел в кристалл и описывал явившихся ему духов: одного с длинными руками, другого с кувшином воды, третьего с трубой. Вот сорок детей в белых шелковых одеяниях, красивая девочка лет семи — девяти, расхаживающая среди полок в библиотеке; и у каждого из них имелись буквы или цифры — на кольцах, амулетах, дощечках или на груди против сердца, — написанные на языке ангелов. Галас, Гетог, Таот, Хорлн, Иннон, Ааот, Галетог… Ди записывал их в течение семи лет, по мере того как они перебирались вместе с Келли сначала в Амстердам, а затем в Краков и Прагу, изумляя императоров и князей и обещая превратить свинец в золото.

Если Келли и был обманщиком, то неглупым, потому что вел с ангелами длинные беседы на языках, которых, по собственному заверению, не знал. Даже когда Келли сказал, что ангелы приказывают им поменяться женами, Ди последовал приказу: он даже не попросил товарища еще разок взглянуть в кристалл, а просто отправил юную Джейн в постель шарлатана. Потом Келли остался обрабатывать императора Рудольфа, а Ди со своим семейством уехал в Англию. Келли забрал «магический камень», зеркала и алтари, которые они использовали, и большую часть книг, но у Ди остались его красный порошок и гластонберийские бумаги.

Джек поднял глаза от старого экземпляра «Правдивой и подлинной истории о том, как доктор Джон Ди много лет разговаривал с некоторыми духами» и увидел, что тени тают — Ди с его камнем и компасом, Келли со своими посулами, парад духов. Джек и сам не знал, что именно видел среди полок. Ангелы обещали Ди философский камень, но так и не выполнили обещания; пророчили, но их предсказания не сбывались. И лишь язык, которому они научили алхимика, был фактом. «Od saga toltorg camliax l astel od l chamascheth» — эти слова и впрямь могли произносить ангелы… если только язык изобрел не сам Келли.

Этот язык, полный беспорядочной роскоши, не был философским. Отдельными словами обозначались целые выражения: «bams» означало «пусть они забудут об этом», «moooah» — «я сожалею», «apachana» — «отвратительные создания, сделанные из праха». Языку недоставало безупречности, которую искал Уилкинс, но, возможно, здесь присутствовала безупречность другого рода. Когда Джек снова обратился к книге, то понял, что «ангельский» язык может успешно выполнять все функции, заложенные в манускрипте: трансформация, тайнопись, цикл песнопений. Те, кто изучал манускрипт — в целом или разделенном виде, — по-своему были правы. Ди мало что видел и понимал отчетливо, но, возможно, подошел к разгадке ближе всех. «Язык ангелов» — Джек внезапно ощутил, как от этих слов по телу разливается тепло.