После бала - [20]
Явилась Маша.
Кременской. Наконец, дорогие ударники! Что же вы думаете, я у вас ночевать останусь? Рядовые колхозники в поле, а вы? Где ты была? Где председатель? Где агроном?
Маша. У нашей Людмилы отец убежал и выбросил партийный билет, а Людмила в нашем доме на пороге застрелилась.
Кременской. Постойте, ребята!.. Ее отец убежал, бросил партийную книжку, а она… Нет, я понимаю… Постой, ты мне пока не рассказывай, ты тут побудь. В эту ночь у нас с тобой массовый выход в поле.
Маша. Да, зарёй.
Кременской. Найди мне Дудкина в два счета. Ты там не шуми, тихо найди и приведи сюда. Ты не беспокойся, Маша.
Маша ушла.
Отец… Проклятая свора, вы еще заражаете людей — и своих, и наших, и всех. Трудно мне, ребята, трудно мне смотреть кругом…
Вошли Маша и Дудкин.
Постой-ка, Василий, я сейчас тебе напишу распоряжение. (Пишет.) Вот как надо сделать, Василий: ты сейчас возьми верхового коня, не седлай — некогда — и позвони из нашей конторы в город, кому, тут указано, и передай, что я тебе прочту. Стань рядом, смотри… (Читает.) «Немедленно прислать следователя. Принять меры на дорогах к аресту здешнего председателя. Труп ночью перевезти в район, похоронить без обычных почестей». О чем идет речь, понимаешь?
Дудкин. Понимаю.
Кременской. Спросят — ответишь точно?
Дудкин. Отвечу.
Кременской. Скачи — и сразу обратно сюда.
Дудкин. Слушаюсь. (Ушел.)
Кременской. Я уйду на короткое время, Маша. Я пойду взгляну на…
Маша. Что же будет у нас, товарищ Кременской? Что они с нами сделали? Никого же нет в такие часы, все разбилось, как в насмешку, как назло.
Кременской. Мы не застрелимся с тобой. Маша.
Маша. Как это можно? Как можно так сделать?
Кременской. Не плачь.
Маша. Не могу я, когда я сама ее увидала… А вы еще приказываете — без почестей… Всё мне обидно, всё!
Кременской. Сядь… Мне тоже обидно. Ты еще мало знаешь обиды и тоску взрослых людей, оттого спрашиваешь у меня. Я бы шел за ее гробом и бессменно стоял в карауле у ее помоста, но теперь мне нечего делать с людьми, которые убивают себя. Ты думаешь, во мне борется ум коммуниста с душой человека? Так не бывает, Маша. Может быть, когда-нибудь и сама ты узнаешь это… Хотя ты уже знаешь. Ты сама кричишь: «Что они сделали с нами? Что они разбили всё, как назло?..» Скажи — мы им изменили или они нам? Мы им солгали или они нам?.. Лгут, изворачиваются, из кровной дружбы делают средство для ничтожных своих выгод — и знают, что у нас так жить нельзя, и видят, что дела их отвратительны в нашей жизни, но не идут за нами, а мстят нам выстрелом, петлей, ядом, требуя от нас слез, прощения… Пойми теперь, Маша, что борется во мне, когда я иду проститься с любимой девушкой. Но не мы ее хороним без почестей. Это их отцы, их свора, их племя уходит в могилу. Нам с тобой в эту ночь мучительно горько и тяжело, но мы не застрелимся с тобой, Маша… Я уйду на короткое время, ты подежурь здесь до прихода и только на людях не теряйся, не плачь.
Кременской ушел.
Маша (берет какую-то бумагу со стола, читает, отбросила). Все это бумага. Не в том дело сейчас.
Вошел Дудкин.
Дудкин. Сделал, как приказали… Нету начальника? Ну, Марья, беда! То было люди песни играли, гармонисты тут заливались, пляс шел, а как узнали — все настроение рассыпалось. Пошли невероятные выдумки, слухи, разброд… Марья, ты думаешь?
Маша. Думаю.
Дудкин. Мы с тобой как-никак передовые, как-никак ответственные. Марья, скажи!
Маша. Липовое наше дело! (Плюнула зло.) Иди к массе. Да сам нос утри и сделай вид.
Дудкин. Масса у нас раскорячилась… Ладно, пойду, ударю по одному шептуну. Я его знаю… гада. (Ушел.)
Маша. Не буду я здесь сидеть одна, хоть зарежьте! Люди песни играли, гармонисты заливались… А постойте-ка! А если? А ну-ка, бежим в самом деле. (Ушла.)
Явились Кременской, Кисетов, Аграфена Матвеевна, Лагута.
Кременской (продолжает). Нет, нет, вы не извиняйтесь. Это хорошо, что вы меня повстречали. Очень хорошо!.. Ну, ладно. Значит, вы делегация от массы? Говорите, слухи разнеслись? Паника? Понятно. Будем говорить, что надо сделать самое главное. Слушаю.
Лагута (Кисетову). Говори прямо, ну? Что же ты? Шел — руками мотал. А то я скажу.
Кисетов. Говори ты. Я добавлю.
Лагута (приготовившись). Вот ведь… Скажите вы, Аграфена Матвеевна, — дело ведь резкое.
Аграфена Матвеевна. Сразу скажу. Воры — раз, воры — два, воры — три. Требуем новых на смену.
Лагута. Сказала! Кого «новых»? Опять воров?
Аграфена Матвеевна. Я не могу говорить правильно. Я вся дрожу.
Кременской. Давайте спокойно и точно. Маша! Где же она? Ушла?.. Ну, хорошо. Речь идет о новом правлении, как я понимаю?
Лагута. Вот верно.
Кременской. И, пользуясь моим присутствием, колхоз хочет организовать немедля свое руководство?
