Конан не знал, что заставило его задать этот вопрос. Однако теперь, дожидаясь ответа и наблюдая за Подателем Жизни, был рад, что сделал это.
Некоторое время Митра сидел нахмурившись, потом щека его болезненно дернулась, как от пощечины, и он улыбнулся, сперва растерянно, а затем снисходительно, и, наконец, рассмеялся.
— Что ж,— он еще раз взглянул на гостя,— ты спросил, и я отвечу: да, в случившемся есть моя вина.— На мгновение он запнулся, и Конан понял, что признание далось Подателю Жизни совсем непросто.— Я надеялся, что Высокие дадут нам больше времени и люди смогут подготовиться к приходу Посланца, которого нам в любом случае не удалось бы избежать.— Он опять замолчал.— Но я ошибся. Они всполошились слишком рано. Да-а… Слишком,— повторил он.— Люди еще не готовы. Кстати, для меня не секрет, что Деркэто считает Отца Тьмы дальновиднее. Однако она ошибается, если думает, что и мне в голову не приходили те же самые мысли. Я вовсе не пытаюсь выглядеть лучше, чем есть, но Сет начал действовать раньше, а у меня много времени ушло на то, чтобы очистить землю от его созданий. Это было непросто.
Конан сразу вспомнил услышанный когда-то рассказ о гигантах — любимых детях Митры, освободивших землю от монстров, чтобы люди могли спокойно жить на ней.
— Да, я знаю.
— Хорошо! — Митра кивнул.— Между нами существовало много разногласий. В чем-то мы могли договориться, в чем-то — нет. Многое можно было сделать лучше. Наверняка тогда и угроза, нависшая над нами, не была бы столь серьезной или пришла бы позже. Но всего учесть не в силах никто. Даже боги!
— Даже Высокие Боги? — переспросил Конан
— Даже они,— с усмешкой ответил Солнцеликий.— Правда, сами они думают, что всесильны, но, поверь мне, это далеко не так. Наверное, в этом наша единственная надежда.
— Так что же им не под силу?
— Многое,— невесело улыбнулся Податель Жизни.— Но самое главное — они не могут изменить правила игры!
— Но ведь они сами их установили! — воскликнул Конан, чувствуя, что перестает понимать что-либо.
— Верно, но даже здесь не все было в их власти.— На лице киммерийца столь явно отразилось недоверие, что Митра рассмеялся.— А между тем это так. Если бы правила были выгодны только одной из сторон, Рок не допустил бы этого.
— Но как?
— Не знаю.— Податель Жизни равнодушно пожал плечами. Судя по всему, его это не интересовало вовсе.— Пути Рока никому не ведомы. Быть может, он сделал бы так, чтобы Высоким быстро наскучило наблюдать за поединками, в которых победитель заранее известен, и они меняли бы правила до тех пор, пока те не стали бы справедливыми.
— Хорошо, но если они все-таки схитрят?
— Они не станут этого делать,— подумав, заверил его Митра.— Они знают, что, если кинуть гирьку на одну из чаш весов, Рок мгновенно уравновесит их, но так, что они и не узнают. Нет,— уверенно закончил он,— они поступят иначе: наймут бойца, которого мы не сможем победить…
* * *
На следующий день Конан стоял в знакомой уже повозке с запряженным в нее крылатым драконом, которой, как и в прошлый раз, правила Деркэто.
Высоко над головой киммерийца висело серое небо, больше походившее на растрескавшийся камень, чем на бескрайний голубой простор, к которому он привык.
Внизу, насколько хватало глаз, тянулся бессолнечный мир, хмурый и безрадостный. И все-таки это была огромная страна, где жили люди, а может быть, и другие существа. Конан видел какие-то фигурки внизу, но с высоты не мог как следует рассмотреть их. Ясно было только то, что в общих чертах они походили на людей.
— Куда мы летим? — спросил он у Деркэто.
Она улыбнулась ему, но совсем не той улыбкой, к которой он успел привыкнуть когда-то. В ней не было ни затаенной тоски, ни страстного призыва. Только тихая радость… Радость от сознания того, что он есть, что они, пусть не надолго, вместе.
— Ты должен увидеть путь, по которому тебе предстоит пройти,— ответила она.— Путь от саркофага до Алтаря. Но мне бы очень хотелось, чтобы он оказался короче… Ты понимаешь, о чем я?
Конан кивнул.
— Ночью я беседовал с Митрой,— наконец сказал он, мрачно глядя вдаль, и сам удивился тому, как обыденно прозвучали его слова.
— Знаю. Он уже спрашивал меня… Ты уверен, что-то, о чем ты ему рассказал, тебе не почудилось?
— Откуда мне знать? — Конан пожал плечами: сейчас он уже совсем не был уверен в этом.— Кром! Да! — внезапно выпалил он.— Я всегда знал, что мне делать, понимаешь? Я взвешивал возможности противника и прикидывал свою тактику, держа в уме возможные ответы, но никогда не мучался сомнениями! Вся эта чушь не для меня! Но вчера было именно так!
— Да,— посерьезнев, согласилась она,— такое трудно не заметить.
— Именно. И потом…— Он задумался и некоторое время молчал.— Мне приходит в голову мысль, неожиданная и важная, и вдруг ее словно ветром сдувает, хотя, поверь, я ни на что не отвлекался!
— Тебя это пугает?
— Пугает? — переспросил он и усмехнулся.— Мне это не нравится.
— Признаться, мне тоже,— согласилась Деркэто.— Нужно обязательно поговорить с Сетом, и как можно быстрее.
— Когда? — коротко спросил Конан.
— Думаю, сегодня мы уже вряд ли успеем, но завтра,— она перекинула поводья в правую руку, а левую положила Конану на плечо, и сердце киммерийца забилось сильнее,— завтра будет в самый раз. А сейчас мы уже прилетели.
