Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - [168]

Николаев открыл глаза и увидел склонившуюся над ним секретаршу Вакулова — Светлану.

— Проснулся? — спросила она.

— Что сейчас — утро, вечер, ночь и какое число? — Сергей с трудом приподнялся и сел.

— Утро, девять часов, среда. Ты уже вторые сутки пьешь. Как отдал рукопись Вакулову, так и начал, как сумасшедший. Ничем тебя нельзя было остановить. Смотри, сколько ты вылакал за это время. — Светлана показала на батарею бутылок из-под шампанского и коньяка, стоявшую вдоль стены. — Это только здесь, а ты еще в баре хлестал, как чумной.

— Это все я?

— Кто же еще, мне из этого только пару бокалов шампанского перепало.

— О Боже, — Сергей закрыл глаза, — столько выпить нельзя, от этого можно умереть.

— Как видишь — не умер.

— Лучше бы умер. — Николаев посмотрел на свои трясущиеся руки. — Дай опохмелиться.

— Может, лучше таблетку? А то ты опять, по второму кругу начнешь.

— Не-е, — отрицательно покрутил головой Сергей и тут же вновь зажмурился от боли. — Боже, как раскалывается башка! Давай быстрей, а то она треснет по швам.

— Так тебе и надо, — сказала Света, вытащила из-за тумбочки початую бутылку коньяка и налила в рюмку. — На, держи, только смотри, ты обещал.

Николаев выпил, передернул плечами и спросил:

— А где Вакулов?

— Еще вчера уехал.

— Он говорил, что возьмет меня с собой на ракетную базу.

— А ты-то там зачем? Ты свое дело сделал.

— Он обещал взять меня на съемки.

— Ляг лучше, поспи еще немного, а то ты почти двое суток не ел, не спал и куролесил. Как настоящий русский, добравшись до дармовой выпивки. Поэтому и голова у тебя так болит. Тут с тобой кое-кто из нашего руководства хочет поговорить, а ты в таком состоянии. Поспи часок-другой, и все пройдет.

Николаев уткнулся лицом в подушку и, пропустив первую строку, стал читать по памяти стихотворение Есенина:

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым…

Постепенно декламация перешла в какое-то полусонное бормотание, а затем он и совсем замолк. Светлана укрыла его одеялом и вышла из номера.

Едва черная «Волга» и сопровождавшие ее машины подъехали к контрольно-пропускному пункту, из него выбежал капитан с красной повязкой дежурного.

— Товарищ полковник, — бросился он к возглавлявшей колонну машине командира ракетной базы, — несколько минут назад позвонили из штаба округа и сообщили, что против нашей части готовится крупная провокация со стороны местных властей.

— Знаем, — махнул рукой майор, сидевший на заднем сиденье рядом с полковником, — открывайте быстрей и срочно позвоните подполковнику Никишину, чтобы он немедленно собрал всех свободных от дежурства офицеров и солдат в Красном уголке. Мы привезли подкрепление.

Ворота распахнулись, и машины въехали на территорию ракетной базы. Двое десантников с автоматами выпрыгнули из грузовика и в сопровождении лейтенанта вошли в помещение пропускного пункта.

— Мы направлены к вам для усиления поста, — отдав честь дежурному по КПП, отрапортовал офицер-десантник. — Много вас здесь?

— Нет, я и сержант. Еще двое пошли в столовую.

— Вот и хорошо, — лейтенант широко улыбнулся и, протянул руку для рукопожатия, сделал шаг навстречу капитану.

Тем временем один из солдат-десантников встал за спиной сержанта. Через несколько секунд все было кончено. Лейтенант вытер о китель капитана нож, вышел на крыльцо и махнул рукой. Машины двинулись дальше, ко второму пропускному пункту. Благополучно миновав и его, «Волга» и следовавшие за ней машины через несколько минут подъехали к небольшому засыпанному землей бетонному сооружению, единственной  части громадного ракетного комплекса, выступавшей над землей и связывавшей находившихся на огромной глубине людей с поверхностью, не считая ракетных шахт. При одном взгляде на бетонный монолит было ясно, что разрушить его обычными снарядами или ракетами невозможно, необходимо как минимум прямое попадание ядерной бомбы.

Подполковник Никишин и старший лейтенант с повязкой «Начальник караула» поджидали их возле входных дверей, ведущих к шахтам лифта. Заместитель командира хотел было доложить полковнику, как полагается по уставу, о положении дел, но майор остановил его.

— Я офицер Генерального штаба. Положение очень серьезное, дорога каждая минута. Вы собрали личный состав?

— Да, в Красном уголке. Еле все влезли.

Майор обратился к старшему лейтенанту:

— Вы начальник караула?

— Так точно.

— Возьмите десять моих людей и усильте караулы, а мы — в Красный уголок.

Массивная дверь отъехала в сторону, и они спустились вниз. Коридоры были узкие и высокие, вдоль потолка тянулись какие-то трубы и пучки кабелей, некоторые были толщиной с руку. Впереди шел подполковник, следом майор и лжекомандир ракетной базы, а уже за ними вооруженные до зубов десантники. Им пришлось миновать несколько металлических дверей, прежде чем они подошли к помещению, в котором собрался свободный от боевого дежурства личный состав.

— Это здесь.

Майор заглянул в Красный уголок и сказал Никишину:

— Я должен еще раз обсудить с командиром наши общие действия, а вы займите пока их и объясните серьезность положения.

Едва подполковник перешагнул порог, как массивные двери за ним с металлическим лязгом захлопнулись. Двое десантников налегли на длинные рычаги, торчащие вместо ручек, а третий, достав из небольшого чемоданчика портативный газосварочный аппарат и темные очки, быстро в нескольких местах приварил дверь к металлическому косяку.