Послание из тьмы - [129]

К часу ночи мистер Пюклер добрался до своей двери – измученный, отчаявшийся и убитый горем, – повернул ключ в замке, и сердце его замерло. Он понимал, что не спит и это не сон: он в самом деле слышал мелкие шажки, спешащие через дом и по коридору ему навстречу. Но он был слишком опечален, чтобы испугаться еще больше, и страдал от постоянной тупой боли в сердце, пронзавшей тело при каждом ударе пульса. Он медленно вошел, в темноте повесил шляпу и нашел спички и подсвечник на месте в углу чулана.

Изнуренный и обессиленный, мистер Пюклер, едва не теряя сознание, опустился на стул перед рабочим столом и тяжело уронил голову на руки. Рядом слабо, но ровно горела одинокая свеча.

– Эльза! Эльза! – стонал он. Это было все, что мистер Пюклер мог произнести, но это не приносило ему облегчения. Напротив, само звучание ее имени отдавалось острой болью, пронзающей его голову и саму душу. Всякий раз, повторяя это имя, он думал, что Эльза погибла где-то на темных улицах Лондона.

Эта боль была настолько ужасна, что он не почувствовал, как что-то осторожно тронуло полу его старого пальто – так осторожно, что скорее напоминало покусывание крохотной мыши. Заметь мистер Пюклер это, ему бы показалось, что это действительно мышь.

– Эльза! Эльза! – вздыхал он, не поднимая головы.

Прохладное дыхание колыхнуло его волосы, и слабый огонек единственной свечи уменьшился почти до искры – не мерцая, как если бы его хотели потушить дуновением, а словно ослаб. Мистер Пюклер почувствовал, как его руки покрылись мурашками. Потом он услышал слабое шуршание, будто шелковая ткань развевалась от дуновения легкого ветерка, и в ужасе замер, когда в тишине раздался тихий деревянный голос.

– Па-па, – произнес кто-то с паузой между слогами.

Мистер Пюклер вскочил, и стул с грохотом упал на деревянный пол. Свеча уже почти догорела.

Это был голос куклы Нины. Он узнал бы его среди голосов сотни других кукол, но теперь в нем было что-то еще: легкий человеческий оттенок, жалобный плач, крик о помощи, зов страдающего ребенка.

Мистер Пюклер стоял, замерев, а когда попытался осмотреться, то не сразу смог это сделать – казалось, он скован с головы до ног.

Он сделал над собой огромное усилие и поднес руки к вискам, чтобы повернуть голову, – как проделывал это с куклами. Свеча горела слабо и могла совсем потухнуть. Комната поначалу выглядела совершенно темной, но затем мистер Пюклер кое-что разглядел. Едва ли бы он поверил, что может испугаться сильнее прежнего, но это случилось. У него задрожали колени, когда он увидел Нину, куклу, стоящую посреди комнаты. Она сияла слабым призрачным светом. Ее прекрасные стеклянные карие глаза устремились на него. И совсем тонкая линия поперек ее лица, след страшной поломки, сияла, будто выведенная ясным белым пламенем.

В ее глазах чувствовалось что-то человеческое, будто принадлежавшее Эльзе, – и все же на мистера Пюклера смотрела лишь кукла, а не его дочь. Тем не менее в ней было достаточно от Эльзы, чтобы вернуть всю его боль и позволить забыть о страхе.

– Эльза! Моя малышка Эльза! – громко вскрикнул он.

Крошечный призрак шевельнулся. Рука куклы четким механическим движением медленно поднялась и опустилась.

– Па-па! – сказала она.

На этот раз мистеру Пюклеру показалось, что оттенок голоса Эльзы проявился сильнее. Его звала дочь – в этом не было сомнений.

Его лицо побелело во мраке, но колени уже не тряслись. Мистер Пюклер чувствовал, что страх его ослабел.

– Да, малыш! Но где же ты, Эльза? Где? – спрашивал он. – Где?

– Па-па!

Два слога слились с тишиной, стоявшей в комнате. Раздался слабый шелест шелка, стеклянные карие глаза медленно отвернулись, и мистер Пюклер услышал постукивание ножек в бронзовых игрушечных башмачках: фигурка побежала к двери. Свеча вновь разгорелась. Комната наполнилась светом. Кукольный мастер был один.

Мистер Пюклер отвел руку от лица и огляделся. Он видел все довольно четко. Могло бы показаться, что это был сон, однако он стоял, а не сидел, и ощущения пробуждения не было. Свеча теперь ярко горела. На полке рядком, носочками кверху, лежали куклы для ремонта. Третья потеряла правый палец, и Эльза как раз делала новый.

Мистер Пюклер знал наверняка: сейчас он не спал. И когда вернулся после безуспешных поисков и слышал шаги куклы, бегущей к двери, тоже не спал. Не засыпал он и на стуле. Как можно уснуть, когда разрывается сердце? Все это время он не смыкал глаз.

Успокоившись, мистер Пюклер поднял упавший стул и еще раз, с нажимом, назвал себя глупым стариком. Ему следовало быть на улице, искать дочь, задавать вопросы, справляться в полицейских участках и больницах, куда сообщают обо всех происшествиях.

– Па-па!

Тоскливый, жалобный, тихий окрик донесся из прохода за дверью. Мгновение ошеломленный мистер Пюклер стоял как вкопанный. Секундой позже его рука оказалась на засове. Он вышел в проход, и из двери позади него заструился свет.

В дальнем конце переулка он заметил крошечного сияющего призрака, отчетливо видного в тени. Правая рука, поднявшись и вновь опустившись, словно манила мистера Пюклера к себе. Он сразу понял, что призрак пришел не пугать его, а проводить, и смело подошел вперед, зная, что тот ждет на улице. Он позабыл, что устал, пройдя много миль, и не ужинал, – надежда растеклась в нем золотистым живительным потоком.