Посетитель - [23]

— Спасибо, Марк. Мы съездим к нему завтра. Как там Кевин?

— Отлично. А как Анна?

— Неплохо. Держитесь там.

— И вы тоже.

Джо вышел из офиса и, вместо того чтобы отправиться прямиком домой, решил нанести визит Старине Нику. Единственная причина, по которой он так поступил, была внезапная грусть — Джо ощутил ее, проезжая через Бенсонхёрст. Этот район теперь выглядел, будто кто-то намеренно уничтожил здесь все следы его детства — ни старых зданий, ни знакомых лиц.

Джо свернул с Восемьдесят шестой улицы налево и двинулся своим особым маршрутом — мимо дома, в котором вырос, мимо старого дома Дэнни, мимо дома родителей Джины.

Дом, в котором он прожил четыре года вместе с матерью и сестрой после развода родителей, Джо объехал стороной. Для него это было тяжкое время: три года он переживал, что у матери рак, и еще целый год жил, осознавая, что ей не выкарабкаться. Джо постоянно возил ее в больницу на процедуры, слабую и едва стоявшую на ногах, и привозил обратно еще более ослабевшую.

Он вспомнил их первое посещение больницы «Кингс Каунти», когда ему было четырнадцать. Мать сказала ему, что это обычный очередной медосмотр. Его, подростка, раздражало, что она все время держит его за руку, будто какого-нибудь маменькина сынка, но мать сжимала ладонь Джо так сильно, что приходилось мириться с этим. Он ждал перед кабинетом врача, не зная, что там, внутри, его тридцатишестилетней матери сейчас ставят диагноз — рак груди.

На самом деле в «Кингс Каунти» он бывал и раньше — приходил сюда после очередной крупной драки. В таких случаях он всегда болтался снаружи и ждал, пока во двор выйдет передохнуть молодой интерн. Этот парень, появляясь там, укоризненно качал головой при виде Джо с разбитой губой или бровью. Потом тайком отводил его в пустой кабинет, чтобы обработать ему раны своими огромными и осторожными руками.

Джо понимал, что ему больно будет даже просто проехать мимо их старого дома. Однажды он проделал такое, и вдруг ему показалось, что его мать сходит вниз по лестнице. Мария Лаккези была женщина маленькая и полненькая. И всегда носила красное пальто. Женщина, которую Джо тогда увидел, была так на нее похожа, что он даже притормозил. А потом подъехал к тротуару и остановился. И долго сидел, опустив голову на рулевое колесо, старше возрастом, чем была его мать, когда умерла, и плакал, как ребенок, по женщине, один одобрительный взгляд которой значил для него больше, чем все остальное в жизни.

Джо подъехал к маленькому домику вроде фермерского, принадлежащему семейству Никотеро, и пошел к входной двери. Позвонил и услышал знакомое шарканье шлепанцев Старины Ника.

— Привет, старина, — сказал тот, обнимая Джо. — Какой приятный сюрприз!

— Я весь в сплошной ностальгии сюда приехал.

— Вот и хорошо — по крайней мере не за тем, чтобы сообщить мне, что Бобби плохо себя вел в школе.

Джо рассмеялся.

— Заходи, заходи. Патти дома нет. Я торчу на палубе в одиночестве.

Джо опустился на стул рядом со Стариной Ником возле маленького металлического столика.

— Ну и как тебе работается с Бобби? — Ник открыл бутылку пива и протянул ее гостю.

Джо отпил глоток.

— Хорошо работается. Мы отлично ладим.

— Да ну? А я думал иначе.

Джо посмотрел на него и улыбнулся:

— Почему же?

— Не вешай мне лапшу на уши, я и сам это неплохо умею. Вы слишком разные ребята, чтобы все время ладить. Ты по делу или так, для собственного удовольствия? Или у тебя есть какие-то проблемы?

Джо уставился в окно на маленький садик:

— Проблемы, говоришь… Анна меня сильно беспокоит.

— Что с ней?

— Она вроде как совсем потерялась… Сам знаешь, она все время торчит одна дома. А вчера собралась с силами и поехала на съемку, поработать. Доехала только до отеля, где проводилась фотосессия, а затем сбежала оттуда.

— А что произошло?

— Не думаю, что Анна мне все рассказывает. Вроде бы она вдруг почувствовала, что у нее почва уходит из-под ног. Анна схватила такси и вернулась домой. Отключила телефоны и ни слова не сказала своей начальнице. Даже сегодня телефоны не включила. Она же так и работу может потерять. Но Анна так напугана, что даже это ее не очень волнует.

— Так… Ну а теперь я хотел бы услышать о твоих проблемах.

— Извини, не понял?

— Ты мне про Анну рассказал. Ты всегда мне рассказываешь об Анне. Это нетрудно: у нее ведь столько проблем, верно? А у тебя их нет?

Джо нахмурился. И ничего не ответил.

— У нас с Патти бывало немало в жизни тяжелых периодов, — продолжил Ник. — И знаешь, какую самую серьезную ошибку я допускал в этих случаях? Я считал, что это она одна должна меняться.

Джо молча смотрел вниз, на трещины в полу.

— Ты ж не думаешь, что по-прежнему остаешься ее героем?

Джо пожал плечами.

— Давай-ка я тебе одну тайну открою. Я потратил слишком много времени, стараясь быть этаким рыцарем в сверкающих доспехах, готовым решить все проблемы вселенной. Но я же вовсе не такой. И никто таким быть не может, Джо. Патти, когда мы поженились, считала, что я для нее — единственный свет в окошке. Я был здоровенный мужик и крутой коп. Никто в округе не смел связываться с Виктором Никотеро. Мы шли вдвоем по улице, и я знал, что она гордится мной и чувствует себя под надежной защитой. И мне это, черт побери, страшно нравилось. Я был просто на верху блаженства. И вот она забеременела — это было до Бобби — и вовсе не чувствовала себя на верху блаженства. А все потому, что я пропадал в полицейском участке, продолжая бороться со вселенским злом и очень мало бывая дома. Дело кончилось тем, что она потеряла ребенка, и я ничем не смог ей помочь, поскольку меня в тот момент попросту с ней не было. Целый год после этого я чувствовал себя слабаком, который здорово подвел свою жену. И вот тогда она мне сказала: «Слава Богу, ты теперь не строишь из себя супермена. А вообще быть героем — это очень многое значит. Тут и сила характера, и жертвы, на которые он идет, а иногда надо просто пошутить или сохранить спокойствие. Но это не значит тратить все силы, думая, что можешь совладать со всем злом в мире, а потом злиться и впадать в отчаяние, когда понимаешь, что нет, не можешь. Мне не нужен такой обозлившийся и впавший в отчаяние муж. И я рада, что его больше нет». Вот что она мне сказала. А потом вышла из комнаты и снова занялась тем, что делала до этого.