Поселок на трассе - [56]
— Давай-давай, не боись! — подгонял старший.
Младший нерешительно сполз в кабинет.
— Давай-давай, — подбадривал Валентин, убедившись, что третьего нет, — давай заходи, посидим, погутарим. — Он включил свет. — Та-ак, номер один, номер два. А третий внизу, на шестой подле лифта? Правильно говорю? — принимал незваных гостей Валентин. — Третий номер лифт стережет? Хозяева к лифту, а третий в лифт и гуд бай?
Слышно было, как к парадному крыльцу подкатила машина.
Ребята затоптались, старший подталкивал младшего вперед, бормотал за его спиной: «То мы той… Того… Это самое…» Прислушиваясь к рокоту мотора, младший онемел, зачмыхал носом. Старший наступал на пятки кореша, требуя поддакивать:
— Это мы что?.. Это у нас голубка залетела… У нас турмана классные. Голубка белая. А какие-то гады с балконов голубку сманывают.
— Хватит, ребятки, турманами голову морочить! — прикрикнул Валентин. — Честно говорите, что вас занесло? Картинками интересуетесь? На картины наводка была?
— Какими картинами? — выкатил глаза старший. — Мы за голубкой шли, голубка летит, а мы за нею.
— В дурочку играешь? Про картины не слыхал?
— Мы за ружьем лезли, — выпалил сквозь чмыханье младший. — Тут ружо фирмовое висит… Нехай Митька не замалчивает. Сам на ружо наводил, а сам замалчивает… А мне теперь как же? Мне теперь батя голову скрутит. Я сказал ему, что в кино иду.
— Будет тебе кино! — вскочила с дивана Катерина Игнатьевна. — Ишь, ружье ему фирмовое! Влепит тебе отец кино, десять серий с продолжением. До ружья руки потянулись!
Валентин призвал к порядку разгневанную женщину.
— Ну, вы тут оставайтесь, гуляйте, а мы с мальчиками пойдем, в спокойной обстановке разберемся, кого за чем принесло — кто за голубкой, кто за ружьем.
Кабина лифта поднялась и опустилась, машина отъехала от крыльца.
— Ах, жулье какое, — негодовала в столовой Катерина Игнатьевна, окидывая встревоженным взглядом вещи и реликвии, собранные по углам; подошла к стене, словно намереваясь снять двустволку, или хотя бы притронуться, прикоснуться, не сводила глаз с украшенного инкрустациями приклада, ложа, любовалась черненным узором стволов.
— О чем вы, Катерина Игнатьевна? — крикнул из кабинета Анатолий. — Что здесь произошло?
— А я об этом и говорю… Сопляки паршивые, ружье им потребовалось, такая вещь! Руки коротки! — Катерина Игнатьевна продолжала любоваться черненным узором стволов. — Руки коротки, говорю.
Анатолий и Никита вошли в столовую. Катерина Игнатьевна не отходила от стены, возвышалась на модных каблучках, красовалась в нарядном платье.
— Почему явился Валентин? Что произошло, Катерина Игнатьевна?
Она не могла оторвать глаз от черненого узора:
— Ваша матушка, Никита Георгиевич, обещалась подарить мне ружье — за мою заботу и хлопоты!
— Вам, Катерина Игнатьевна? Да зачем вам?..
— Я готовлю подарок моему мужу… Мои муж возвращается…
— Возвращается? — не преминул уточнить Анатолий.
— Что вы на меня так смотрите, Толя? Плохое подумали про моего мужа?.. Муж работал на Севере по договору, а не что-нибудь такое. Свекруха наговорила, что он отказался от нас, от семьи и тому подобное, а я письмо от него получила, возвращается, дин считает, про Оленьку спрашивает…
— Где Оленька? — перебил Анатолий.
— А где ей быть? У бабушки, у свекрухи моей. Меня муж сегодня на переговорную вызывал. Срочно. Едва успела в салон заскочить, марафет навести, бегом, бегом…
Пойми женщину — приоделась, в салон сбегала, к мужу на переговорную спешила, а разговор не по бильдаппарату, обыкновенный междугородный, за тысячу километров.
— Подарок ему готовлю… Он у меня заправский охотник, на волка ходит.
— На волка, это действительно, — одобрил Никита, — на волка нарезное самый раз.
— Да! Вы знаете, Никита Георгиевич, они — волки — этой зимой до Нового поселка добирались. Своими глазами видела матерого на Горбатом мосту, взошел, на стройку смотрит. Никогда такого в жизни не было. На ступени, на мост, не то что волка — собаку приучать надо, особливо, если просветы, щели в помосте, брюхом припадает, лапы разлазятся.
— Да вы, Катерина Игнатьевна, заядлый болельщик, пожалуй, сами непрочь на охоту?
— А что? Могу. Но должна сказать — если пичужка там или животное — не согласна. А на зверя могу. С мужем ходила.
— Интересно вы говорите — зверь и животное! — отозвался Анатолий.
— Ничего особенного, сразу видать, где зверь, где животное.
Она еще что-то рассказывала о пичужках, об охоте, как будто оттягивала, не хотела возвращаться к тому, что произошло… И вдруг воскликнула с неожиданной горячностью:
— Как вы могли, Никита Георгиевич, такое допустить! Матушка у вас разумная, деловитая женщина, а вы… Да и вы тоже, Анатолий, хорош! В друзьях Валентина Ивановича ходите, а настоящего отношения нет.
— Что случилось, Катерина Игнатьевна? О чем вы? — повысил голос Никита. — Об этих мальчишках, что ли?
— О мальчишках? Мальчишек видели, а может, есть, которых мы не видели. Как вы могли, почему не сказали мне, что Оленьку заманули на мороженое, выпытывали!
— Обошлось ведь, Катерина Игнатьевна… Анатолий уговорил не тревожить вас.
— Ага, вот как — Анатолий! У товарища Анатолия свой подход, шибко засекреченный, считает, нам неизвестно… Но ничего, Оленька сама мне рассказала.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?