Посадочные огни - [26]
– Да не слепая, вижу! Могу представить, во что он квартиру превратит!
– Думай о хорошем!
– Как будто это так просто! А ты… – открыла рот Галкина, опять порываясь спросить: вместе была с Пиратом или на самом деле встретила его в подъезде? Не спросила. Какая, к черту, разница, если она едет в деревню?
– Что? – Валентина, не отрываясь, смотрела на дорогу.
– Ничего.
Пока Валентина петляла по улицам города, Маргарита еще держалась. Но когда глянцевая машина вырвалась на сельский простор и перед глазами замелькали заброшенные склады, изуродованные стрижкой тополя вдоль дороги, одинокие избы и бескрайние, засеянные озимыми поля, Галкину пронзила такая смертная тоска, что, не будь рядом Валентины, она завыла бы в голос.
– Раньше жизнь хоть мимо проходила, а теперь даже мимо не пройдет: где она, а где я… – дрожащими губами произнесла Маргарита.
– Маргош, не вешай нос раньше времени! Мы еще повоюем! Будешь ездить на работу в электричке – так многие делают!
Опять эти «многие»…
Знание психологии и сочувствие – суть разные материи. Валентине не понять, что переживает сейчас сестра. Объяснить? Маргарита разделяла точку зрения Зинаиды Гиппиус: «Если надо объяснять, то не надо объяснять». Сестра, у которой машина стоит два с половиной лимона, не сможет понять проблем Марго.
Нет смысла кому-то что-то объяснять, все равно не поймут. И та женщина, которая продала ей квартиру, тоже ничего не объясняла, потому что знала – не поймут. А начнешь объяснять, получится жалоба, обвинения в чей-нибудь адрес, стон. Так что лучше молчать.
– Ты, Валь, на облаке живешь! Где она, эта работа? Я два месяца искала. Уборщица и та должна быть не старше тридцати и чтоб 90-60-90. Вот в Европе женщина на пенсии свой магазинчик, салончик, ресторанчик открывает, не то что у нас!
На этой похоронной ноте разговор оборвался, и до самой Марфинки сестры молчали.
Готовясь к переезду, Маргарита в который раз пыталась представить себя пастушкой, а жизнь в деревне – лубочной пасторалью.
В воображении рисовался аккуратный, уютный домик под черепицей, за ярким забором. Ставенки, чистые оконца, запах нагретых на солнце яблок (груш, абрикосов, слив), ароматы душицы, мяты, полыни, пение птиц. Кружевные занавески, домотканые дорожки, покой и уединение. В конце концов, Пушкин в Болдине создал свои лучшие творения!
Постепенно подавленное состояние сменилось апатией.
«Есть свои прелести в деревенской жизни, – утешала себя Маргарита, – теперь можно не беспокоиться о том, как выглядишь, во что одета, обута».
Маргарита не была в деревне больше десяти лет, с похорон матери, и улицу, конечно, не узнала. Впрочем, дом тоже не узнала.
А когда узнала, апатию как ветром сдуло: захотела назад, в город, к черту, к дьяволу, в чужой особняк горничной с проживанием, только не в эту избу на курьих ножках!
За серым, зацелованным дождями трухлявым забором, насмехаясь над Галкиной, стояла невообразимая развалюха с крыльцом набекрень. Где-то между крыльцом и скатом поросшей мхом шиферной кровли торчала щербатая труба. Картину дополняла ворона, чистившая перья на краю трубы. Ни намека на цветочки, спелые яблоки (груши, сливы, абрикосы), аромат мяты, душицы или полыни. Апартаменты для Бабы-яги. Финиш.
Валентина, глядя на это великолепие, перешла на латынь:
– Ne quid nimis.
– А? – по-простецки открыла рот Марго.
– Ничего лишнего, – перевела адвокат Ильющенкова, – ладно, вылезай, приехали.
Стыдясь своего малодушия, Маргарита захлюпала носом.
– Что? – Валентина не была сентиментальной, но и жестокой она тоже не была. – Может, к нам поедешь?
– Ты же знаешь, у нас с твоим Николашей идиосинкразия друг на друга.
– Тогда не ной, – заорала Валентина, – а то я чувствую себя детоубийцей! – И она с остервенением принялась выгружать сумки из багажника: – Помогай!
Пыхтя, дотащили сумки до крыльца. Валентина с досады выругалась:
– Где мужики наши, а?
Достала с притолоки ключ от навесного замка.
Дверь скрипнула и качнулась, приглашая Маргариту в детство.
– Я сейчас сбегаю скажу соседке, что мы приехали, – предупредила сестру Валентина, спускаясь с крыльца, – ты пока проходи, осмотрись.
– К Зинке Резник, что ли?
– Да. Я ей приплачивала немного. Так, сущие пустяки, но дом в целости и сохранности. Еще Зинка за садом ухаживает, варенье и себе, и мне варит. В этом году вишни было – завались.
Шаги Валентины затихли, а Галкина так и стояла перед открытой дверью в темные сени и как завороженная смотрела на молчаливое приглашение, не решаясь перешагнуть порог. «Вот елки-палки, – в волнении подумала она, – это не порог, это роковая черта, Рубикон практически. Смогу я вернуться в город, если переступлю эту черту? А если смогу, то когда?»
– Носит ее где-то. – Валентина взбежала на крыльцо, толкнула дверь.
Маргарита вошла следом за сестрой.
Запах старого нежилого дома слегка контузил Маргариту. Она отшатнулась, полы зашлись скрипом.
– Господи, – Галкина обмерла, – провалюсь сейчас под пол на фиг и шею сверну.
– Нет, – успокоила сестру Валька, – ты не помнишь, ты летала, а отец полы менял лет пять назад. Они просто рассохлись.
Отец.
Сразу после смерти мамы отец привел в дом женщину.
Журналистка «Губернских ведомостей» Лера Ковалева стала свидетелем позорной сцены с участием ее начальника и мужа Казимира и смазливой практикантки. Лера во всем корила только себя. Свою нерешительность, неуверенность, уступчивость. Выходило, что Казимир справедливо называл ее клушей! Как теперь выходить на работу, как смотреть людям в глаза? Чтобы отвлечь Леру от самоедства, заместитель главного редактора направила ее взять интервью у местной знаменитости — депутата Василия Васильевича Крутова, успешного богатого красавца, умеющего обаять даже фонарный столб.
Августа была возмущена новым соседом до глубины души. Через стенку типового дома всю ночь доносились недвусмысленные звуки безудержного секса. Хорошо, что братик спит в дальней комнате…Матвей последние три года работал на золотом прииске в предгорьях Сихотэ-Алиня и по многу месяцев проводил в компании грубых мужиков. Поэтому в законный отпуск намеревался насладиться всеми радостями жизни, включая самое тесное общение с девушками без комплексов. Первая же ночь была на редкость удачной, а вот утреннее пробуждение не понравилось: за стеной кто-то голосом занудной гарпии наставлял ребенка в игре на скрипке…
Витольда уже не надеялась выйти замуж и даже успела свыкнуться с одиночеством, мечтая хотя бы ребеночка себе родить_ Но где в их маленьком городишке найти трезвого, здорового и дееспособного мужчину? Внезапно Витольда получает анонимное письмо с весьма откровенными признаниями, а вслед за письмом в ее жизни появляется сразу несколько мужчин…
Антон Квасов, демобилизованный по ранению офицер, считал свою беременную соседку с девятого этажа клинической идиоткой. Но после того, как помог ей при родах третьего ребенка, мыслить ее чужой не получалось, Сима сбила его армейскую установку «чужак – враг». Нелепая Серафима стала с завидной регулярностью попадаться на жизненном пути мрачного, задиристого и пьющего ветерана чеченской кампании, не умеющего вписаться в мирную жизнь, у которого в медицинской карточке психологом записан безнадежный диагноз: «Синдром участника военных действий», который тяжелым камнем давит на душу, не вызывая желания изменить жизнь…
В семье Бинч Егор был каменной стеной: и деньги зарабатывал, и все вопросы решал. Когда и где отдыхать, когда делать ремонт в квартире, когда покупать жене шубу. Любил делать семье подарки. Заскочит в магазин, увидит, прикинет – заверните мне это пальтецо. Понравится Насте (Таське, бабуле) – будет носить с удовольствием. Не понравится – будет носить без удовольствия. Но с некоторых пор Егора стала немного беспокоить Таськина беспомощность, несамостоятельность. А тут друг посоветовал совершить паломничество на родину Николая Чудотворца – святое место, говорят, исполняет желания тех, кто искренне просит.
Екатерина Меркулова, агент по продаже недвижимости, приняла заказ от новой клиентки, Эли Матюшиной. Влюбленная женщина собиралась переехать к Гоше Никифорову, своему жениху, в Краснодар, где он уже подыскал прекрасную квартиру, и нужно срочно заплатить аванс. Элину квартиру Катя продала, деньги Гоше передали, но он внезапно пропал. С помощью своего любимого мужчины, майора милиции Павла Егорова, Катерина узнала, что Никифоров – опытный брачный аферист, и восприняла беду Эли как свою собственную. Молодые женщины отправляются в Краснодар, полные решимости вернуть Элины деньги и наказать обманщика, не подозревая, в какую опасную игру они ввязались…
Когда твоя жизнь разбивается, не всегда находишь сил идти дальше. Книги и телевизионные передачи учат нас преодолевать боль, твердя, что время — лечит. Не устану твердит, и знаю лично что время ничего не лечит! Оно лишь притупляет боль, которая копится в нас, нарастая, как снежный ком. Иногда воспоминания — это все что у нас остается. Люди погибают десятками, а вместе с ними те, кто их любил. «Вспоминай обо мне» — это история о девушке, на долю которой выпали все круги ада. Боль пронзает ее со всех сторон, и смерть для нее спасение.
Встреча, которая изменила всю ее жизнь, внесла в нее яркие краски, закружила в вихре страсти. Страсти такой силы, которая могла свести с ума и лишить рассудк.
Все началось, когда супруги Кольер переехали в тихий городок, затерявшийся в провинции северо-запада США. Пол – военный, он служит на экспериментальном ядерном реакторе, а его жена Нэт занимается домом и детьми. Они не подозревали об опасности, пока Пол не обнаружил в реакторе серьезные неполадки. Начальник Пола пропускает мимо ушей предупреждения новичка об угрозе взрыва. Фатальная ночь, когда трагедия унесет человеческие жизни, неизбежна.
Жизнь Влада, курсанта военно-воздушной академии, протекает насыщенно и весело. Он единственный наследник известной фамилии Ароновых. Судьбой ему уготовано блестящие будущее. Но один-единственный случай перечёркивает всё. Через признание ты получишь прощение, а если попытаешься из виноватого превратиться в правого, то только усугубишь собственную вину. / Пенн Вильям /.
Города и страны. Люди, в них жившие. Но так ли реально все происходящее? За сотни лет любовь прошла немало испытаний, но два сердца выдержат многое. А как быть, если после всего, что видишь и слышишь вокруг, тоже начинаешь испытывать чувства? И что это? Эмоции под влиянием происходящего или нечто стоящее?Когда Айрин и Дэниел получили задание отыскать мистера Вандеринга, таинственного хозяина нью-йоркской квартиры, они и думать не могли, что, преодолев полмира, найдут гораздо больше, чем рассчитывали – не человека, жилье которого мешает предстоящей застройке, а свою любовь.
У Киры Анатольевны все идет ровно и без потрясений: муж, который живет отдельно, любимый мужчина, который не может уйти из семьи, прекрасный сын, обожаемая невестка и верная подруга, всегда готовая броситься на помощь.Оставалось ждать внука, который вот-вот порадует своим появлением на свет. Однако юная бабушка сама оказалась на сносях и вопреки здравому смыслу решила подарить себе дочь…
Судьба трех совершенно разных женщин, которых роднит лишь избыточный вес, коренным образом меняется после знакомства друг с другом. Странная троица обосновалась в загородном доме и занимается воспитанием одного вундеркинда, дрессировкой своры собак и борьбой с множеством зловредных калорий. Оказывается, жизнь после тридцати таит еще немало сюрпризов и соблазнов для толстушек, давно махнувших на себя рукой…
Людей всегда интересует, что творится за стеной, но многие ли помогут своим соседям в трудную минуту? Зина осталась одна с двумя крошечными детьми — муж, офицер-подводник, как всегда далеко, друзья заняты собственными проблемами. Неожиданно оказывается, что у нее нет никого ближе соседа Павла. Для Зины этот преуспевающий бизнесмен как человек с другой планеты. Но почему же она все чаще думает о Павле, сравнивая его с мужем?
Развод дался Маше легко. Оглядываясь назад, она теперь ясно понимала, что страх одиночества сделал ее заложницей капризных и эгоистичных людей — мужа и свекрови. Молодая женщина уехала в дом отдыха, подальше от бывшего мужа. Однако и там ее настигло прошлое... Когда-то Машка без. памяти влюбилась в соседского парня, но шестилетняя разница в возрасте казалась пропастью двенадцатилетней девочке. Она никогда не думала, что снова встретит Дмитрия и опять между ними будет препятствие, причем на этот раз посерьезнее, чем возраст.