Жандарм, хмуро поглядывая то на Ржевского, то на Акакия Филиппыча, принялся чесать подбородок.
- Мозоль натрешь, любезный, - по-свойски заметил поручик. - Отпусти его. Я его знаю. Он дурачок.
- Э-э, нет, - возмутился Акакий Филиппыч, с бессмысленным видом погрозив Ржевскому пальцем. - Я тур-пыр-дур не пур-дыр...
Эта белиберда как ни странно произвела на жандарма большое впечатление.
- Может, и в самом деле, тронутый, - проговорил он, испытывая легкое замешательство, какое обычно посещает здравомыслящих людей, оказавшихся рядом с бормочущим идиотом. - А ну их! Еще укусят, - махнул он рукой. - Забирайте!
Схватив Акакия Филиппыча за рукав, поручик потащил его за собой.
Действительный тайный советник раскололся не сразу. Минут двадцать, сидя с ним на скамейке в парке, Ржевский безуспешно пытался добиться от него хоть каких-нибудь вразумительных объяснений. На все вопросы Акакий Филиппыч молча показывал дулю. Он уже не смеялся и не плакал. Он смотрел на поручика невинным взглядом, словно вопрошая: "Ах, что и за что вы это со мной сделали?"
- Да пойми ты, дурень, ошибка вышла, - отвечал Ржевский на его немой вопрос. - Кто ж знал, что ты ко мне по делу.
Наконец, Ржевский не выдержал и, схватив Акакия Филиппыча за грудки, затряс изо всех сил.
- Признавайтесь, любезный, хватит валять дурака. Я все знаю. Вы от ее величества? Она просила вас со мной встретиться?
Тайный советник хотел было по привычке сложить Ржевскому кукиш, но, испугавшись, что его снова начнут бить, передумал.
- Да, - печально вздохнул он. - Я от ее величества. От Лизки, сушеной крыски.
- Одна-а-ко, у вас тут, в Питере, вы себе позволяете... - с уважением протянул Ржевский.
- Позволяем, п-позволяем, - зло забормотал Акакий Филиппович и вдруг, непристойно жестикулируя, сорвался на крик: - Да я ее... вот так!.. вот так!.. вот так!
- Ого, - подивился поручик. - Неужто и в самом деле?
Но Акакий Филиппыч не слушал, продолжая яростно щелкать пальцами, и приговаривал:
- Вот так! Вот так! Вот так!
- И как?
- А так! И вот так! И этак!
Когда он выдохся, Ржевский спокойно осведомился:
- Ну-с, кончил?
- Ко-ко-ко...
- Устал, небось?
- У-у-у...
- Да, дядя, годы уже не те.
- Ммм...
- Хватит мычать, как курица! Лучше скажи спасибо, что я тебя у полиции отобрал. С такой крамолой ты бы далеко пошел. До самой Сибири.
Акакий Филиппыч раззявил в страдальческой гримасе рот. По щекам его поползли слезы.
Поручик потрепал его по макушке.
- Ну, ну, ничего. Размечтались, с кем не бывает. Что вам царица? Найдете себе какую-нибудь прачку, - будет и на вашей улице праздник.
От этих утешений натужные всхлипы Акакия Филиппыча переросли в раскатистые рыдания.
Глава 8
Дворцовые интриги
Император Александр стоял под портретом Елизаветы Алексеевны. Держа в руке зеркало, он попеременно смотрел то на свое отражение, то на портрет.
- Похож или не похож? - бормотал он, в задумчивости пожевывая верхнюю губу.
Акакий Филиппыч стоял чуть поодаль и, прислушиваясь к бормотанию царя, украдкой судорожно крестился: "Батюшка, самодержец ты наш, господи, чокнулся ведь. Горе-то какое".
- Что скажете, mon cher, похож я на Лизу или нет? - обратился к нему Александр.
Тайного советника затрясло. "Что сказать, господи? что ответить? - лихорадочно обдумывал он. - Скажу правду - государь обидится, побьет; совру - так закричит: "За бабу меня держишь?!" И опять же кулаком по морде".
Александр развернулся к нему лицом.
- Похож?
"Все равно битому бить! - подумал Акакий Филиппыч. - Скажу, как государь сам подсказывает".
- Похожи, ваш-ваше величество.
- Филиппыч, да вы, мой милый, спятили? - мягко обронил император.
"Что сказать, господи, что ответить? - пуще прежнего побелел тайный советник. - Скажу "нет" - сочтут за хамство; скажу "да" - со службы попрут".
- Ну что же вы? - настаивал Александр, улыбаясь самой ласковой улыбкой, на какую был способен. - После знакомства с Ржевским вы что-то сильно изменились. И не в лучшую сторону.
Акакий Филиппыч прекрасно знал, что означала эта улыбка. Он зажмурился. И был несказанно рад, получив от царя всего одну затрещину.
Когда он осмелился открыть глаза, Александр уже сидел на своем царском троне, расчесывая волосы золотым гребнем, в котором не доставало трех зубцов. "Казнокрады", - думал царь. Эта мысль всегда приходила ему в голову, когда он брался за этот гребень. Он нарочно не заменял его на новый, чтобы постоянно иметь при себе лишнее подтверждение того, что в государстве российском воруют. И даже у самого государя.
- Поговорим о Ржевском, - сказал царь. - Я хочу устроить ему встречу с этой блудницей.
- С кем, ваше величество?
- Какой же вы тупой, мон шер! Я понимаю, что мой царский двор давно превратился в публичный дом, но в данном случае я говорю о своей жене. Я хочу, чтобы на свидание с Ржевским явилась не она, а некое третье лицо. Весьма, надо сказать, заинтересованное лицо.
- Осмелюсь спросить, - пролебезил тайный советник. - Ваше величество хочет воспользоваться услугами одного из моих агентов? Я постараюсь сегодня же подобрать двойника ее величеству.
