Портреты пером - [3]
Даниил Гранин
СТРАННИК
Глава первая
Здесь шум единый — ветра вой,На башне крик ночного врана,Часов церковных дальний бой,Да крики стражей, да поройТреск зоревого барабана.Виктор Тепляков. «Затворник» (1826)
Если ты воодушевлен общим порывом, захвачен общей волной, принимать решения — вместе с другими — куда легче, чем те же самые решения принимать потом в одиночку.
Вспомним один малоизвестный исторический пример.
Вспомним один поступок, совершенный уже после того, как потерпело сокрушительную неудачу восстание 14 декабря 1825 года. Большинство его участников были схвачены и в казематах Петропавловской крепости ожидали грозного суда. Уже твердо и прочно воцарился новый император всероссийский Николай I.
И вот в это время, когда уже все непричастные к восстанию, военные и штатские, были приведены к присяге Николаю, нашелся в Петербурге молодой человек, который, по примеру восставших, уже после их разгрома, уклонился от присяги царю.
Как и все, он бывал на исповеди в церкви, на вопросы священника приучен был с детства отвечать честно. И когда священник спросил, присягнул ли он новому государю, — ответил: «Нет». Священник пригрозил, что донесет на него, если молодой человек не примет присяги безотлагательно. Казалось бы, нет более возможности уклониться, но он все равно не присягнул. А в следующий раз послал к исповеди — вместо себя — своего младшего брата, который мог, не принимая греха на душу, сказать, что он присягал, — так оно и было. Несмотря на их большое внешнее сходство, во время исповеди священник распознал подмену и немедленно донес на братьев куда следует.
Ну, вот и схватили обоих. 20 апреля 1826 года были арестованы и доставлены, в Петропавловскую крепость отставной поручик Виктор Тепляков, двадцати одного года от роду, и его семнадцатилетний брат Аггей, юнкер лейб-гвардии Конноегерского полка.
При обыске у Виктора Теплякова не было обнаружено ничего недозволенного, за исключением масонских книг и знаков. Эти же знаки оказались наколоты у него на руках. А ведь масонство еще в 1822 году было объявлено вне закона.
Виктор Тепляков родился в Тверской губернии, в дворянской семье, одиннадцати лет был отдан в Московский университетский пансион, а шестнадцати лет — «спеша жить», по его собственному выражению, — поступил юнкером в Павлоградский гусарский полк.
В том же полку служил майор Петр Каверин. Он был старше Теплякова на десять лет и в свое время также воспитывался в Московском университетском пансионе. Но по окончании пансиона не сразу пошел на военную службу: учился в университетах, сначала в Москве, затем в Германии, в Геттингене. Там он был принят в масонскую ложу «Августа Золотого Циркуля».
По возвращении в Россию Каверин вступил в «Союз благоденствия» — тайное общество будущих декабристов. Позднее, когда «Союз благоденствия» перестал существовать, было создано в Петербурге новое тайное общество — Северное. В него Каверин уже не вступил. Но продолжал считать себя масоном. Ввёл в масонскую ложу горячего юношу Виктора Теплякова — уже не юнкера, а корнета гусарского полка.
В те времена масонство (или, еще говорили, франкмасонство) казалось привлекательным для многих образованных молодых людей. Оно отличалось не только эффектной внешней стороной: строгими ритуалами тайных собраний, знаками, непонятными для непосвященных. Привлекала в нем идея самосовершенствования, идея братства и взаимной поддержки. Масонство сглаживало различия религиозные: православные, протестанты и католики могли состоять в одной ложе. В «Исповедании веры франкмасонов» утверждалось: «Если различие религий произвело столько смут, это объединение в среде франкмасонов будет содействовать укреплению всех уз». В разные масонские ложи приняты были многие будущие участники восстания 14 декабря.
Не имея определенной политической окраски, масонство не противоречило монархическим принципам, так что император Александр I поначалу относился к масонам снисходительно и терпел существование в России масонских лож. Но позднее пришел к выводу, что эти ложи опасны уже тем, что они тайные и таким образом ускользают от контроля, 1 августа 1822 года царь издал указ:
«1) Все тайные общества, под каким бы наименованием они ни существовали, как-то масонских лож и другими, закрыть и учреждения их впредь не дозволять.
2) Всех членов этих обществ обязать подписками, что они впредь не будут составлять ни масонских, ни других тайных обществ.
3) …Не желающие же дать подписку должны быть удалены от службы».
Сотни офицеров после этого дали подписку в том, что они «впредь не будут составлять ни масонских, ни других тайных обществ». Дал такую подписку и Каверин.
Но корнет Виктор Тепляков скрыл свою причастность к масонам и подписки не дал — видимо, связывать себя подобной подпиской не хотел.
В начале 1823 года Каверин ушел в отставку и поселился в имении под Калугой. Летом того же года он путешествовал по России и с дороги слал письма младшему своему товарищу Виктору Теплякову.
Вот письмо из Николаевской слободы в низовьях Волги: «Здесь самые значительные запасы соли… Если бы государю угодно было пожаловать мне и вам, Виктор Григорьевич, несколько бугров [соляных], вы бы, я уверен, тотчас оставили службу и поехали в Геттинген, а я бы продолжал свое путешествие, только с вящим спокойствием… В Царицыне кажут палку Петра I, хотя она и мудрая палка, но как вы знаете, что я не люблю ни мудрых, ни глупых, ни долгих, ни коротких — словом, никаких палок, то я проеду мимо…»
