Портреты без рамок - [70]

Первое общественное выступление Джейн состоялось именно перед солдатами, в Форте Льюис. Она предложила поговорить «о войне и других социальных вопросах, представляющих интерес для всех американцев: расовая несправедливость, права трудящихся». Не прошло и получаса с, начала беседы — ее арестовали. Часа четыре одну держали взаперти, с адвокатом связаться не разрешали. Она тщетно требовала уважения своих гражданских прав. «Вы находитесь на территории военной базы, — хладнокровно объясняли ей, — здесь наши права теряют силу». Но она была не робкого десятка: растянулась на полу и сказала, что не двинется с места, пока не разрешат позвонить адвокату. Это был первый в ее жизни акт гражданского неповиновения — на дворе был март 1970 года. Джейн выставили за ворота базы, предупредив о нарушении армейского распорядка: коль появится здесь еще раз, но закону — полгода тюрьмы и крупный штраф. До конца мая ее подвергали аресту трижды. Так началась ее «личная война» против Соединенных Штатов Америки.

Колесила по всей стране. Радикализм ее выступлений нарастал: Невада (где вроде бы недавно беспечно регистрировала брак с Вадимом), Айдахо, Колорадо, Юта— весь либерализм оставила в Лос-Анджелесе. В Нью-Йорк добралась через континент, уже в ранге «отъявленного бунтаря». «Как революционерка готова поддержать любое радикальное движение» — такое сделала заявление и не испугалась. Открылась новая жизнь.

Стала распродавать роскошные наряды, недвижимость — таким это все теперь казалось пустым. Одетая в свитер и джинсы, ходила в пикеты, на демонстрации, морально и материально поддерживала любое «святое дело». «Дошла до того», что установила связь с членами организации «Черные пантеры». Это было неслыханно: ведь, по понятиям «честных американцев» и спецслужб, именно они собирались развязать настоящую партизанскую войну, прибегнуть к террору. И вот голливудская звезда вместе с ними — мало ей индейцев и «вьетнамских пораженцев».

Она действительно встречалась с лидерами «Черных пантер». Эти ребята ей правились, а то, что они организовывали помощь беднякам (чернокожим и белым) в городских гетто, было просто благородно. Она должна быть с ними. Часто видели ее теперь с Хьюи Ньютоном, недавно выпущенным из тюрьмы, пошли слухи, что она любовница этого лидера «пантер». Джейн даже не пыталась оправдываться или опровергать. Положение ее становилось опасным. Заявление: «Пантеры — вовсе не расисты, расисты — те, кто их убивает» — могло стоить ей жизни.

Роже Вадим «весь этот бред» понимать отказывался. Они давно не жили вместе, но не подавали на развод. Если бы ушла к другому — было все ясно, а так — он просто в недоумении, и очевидно лишь одно: она очень уязвима. Даже Генри Фонда, упорно молчавший, произнес, наконец: «Вадим, должно быть, сыт всем этим по горло, так же как и я».

Питер, как ему казалось, понимал ее больше, чем другие. «Джейн и я, — говорил он, — становимся легкой добычей людей, которые хотели бы вовлечь нас в свои авантюры». «Пантер» он действительно считал опасными преступниками, а ко всему остальному относился скептически. Теперь мог себе это позволить. Картина «Беспечный ездок», идею которой вынашивал долго, сделала его миллионером. Он все обсудил с друзьями. Деннис Хоппер написал сценарий по его сюжету и поставил фильм. Вместе с Джеком Николсоном Питер исполнял главные роли, а компания «Коламбиа пикчерз» выделила не такие уж значительные средства для финансирования проекта. Ничего экстраординарного в идее картины деловые люди не увидели и с легким сердцем включили в договор пункт, по которому Питер Фонда получал 22 процента всех возможных (маловероятных, как они считали) будущих доходов от проката ленты. И как это все эти умные люди не поняли «стопроцентной» идеи, почти беспроигрышной, думал он: в стране такие дела, все идет кувырком, американцы в форме национальных гвардейцев убивают американских студентов, а здесь — чуть-чуть наркотиков, немного мотоциклов, самую малость протеста, небольшой полубессмысленный вояж по сумасшедшей стране, иногда секс, по все это показано так честно! Билеты в кинотеатры на «Беспечного ездока» достать было невозможно. На международных фестивалях маститые критики аплодировали фильму стоя.

А у Питера рождались новые планы — сделать документальный фильм о загрязнении окружающей среды и выхолащивании души, о ядовитых помойках цивилизации и о моральном падении человечества, погрязшего в ненависти, живущего в отравленном непониманием мире. Он хотел доискаться, почему люди так нетерпимы друг к другу, почему одни говорят «чернокожие», другие, презрительно, — «черномазые», почему каждый день происходят трагедии, почему, наконец, отец скрывал от него, что мать покончила жизнь самоубийством.

Одновременно с этим он хотел купить ферму, приобрести землю, он хотел стать владельцем большой яхты и совершить кругосветное путешествие, бросив все, растворившись в океане. Друзья по бесшабашным годам юности (ЛСД и прочее) исчезали один за другим из круга его знакомых, осуждали Питера, говорили, что деньги его портят. Они вспоминали «дела давно минувших дней», а он говорил: «Мое прошлое радиоактивно, когда я приближаюсь к нему, гейгеровские счетчики начинают сходить с ума».