Портреты без рамок - [47]

«В феврале 1974 года был создан национальный комитет для пересмотра дела Розенбергов. Через 21 год после казни и Карнеги-холл состоялся вечер, посвященный памяти наших родителей, — писали выросшие дети. Зал был заполнен до отказа. Борьба за пересмотр дела Розенбергов это не наша личная забота и это не только борьба за восстановление исторической справедливости. Родители завещали нам чтобы верить в себя как человека, необходимо рука об руку с другими бороться за лучшую жизнь. Эта мудрость давала им силы отстаивать правду даже перед лицом смерти. И эта же вера помогла нам пережить кошмары, мучившие нас в детстве, и вырасти нормаль ними людьми. Мы сами, наши родители, американцы — не единственные жертвы «холодной войны» Жертвы все до единого человека. Правительственные учреждения… хотели уверить американских граждан и том, что им угрожает коммунизм, они на каждом углу кричали о необходимости сверхсекретности, слежки, процессов против государственных преступников. Затем они подкинули общественности идею гонки вооружений, огромных расходов на военные нужды… Мы все погибнем, если не станем бороться за правду «Вот и все об Этели и Джулиусе Розенберг, людях умерших с мыслью о бессмысленной жестокости жизненных обстоятельств. Волею слепой судьбы и вполне конкретных политических интриг они оказались в водовороте событий, составлявших часть большой государственной игры «холодной войны».

Глава 6

Из воспоминаний Н. С. Хрущева (магнитофонные записи): «Я слышал и от Сталина, и от Молотова являвшегося тогда министром иностранных дел что Розенберги оказали очень важную помощь в ускорении создания нашей атомной бомбы… «

Такое время приходит, настает рано или поздно, в той или иной стране, сейчас и давным-давно (и кто знает, может, так случится и в будущем) в этом мире или-того не ведаем даже в другом (в чем то вероятно, параллельном) измерении Печальная ситуация возникает постепенно, инстинкты толпы поражают индивидуальность, и один движимый стадным чувством боится высказать собственное мнение и выделиться на фоне молчаливого большинства бессловесной массы. Истерия охватывает миллионы, бациллы страха передаются от человека к человеку, личности становятся отражениями кривых зеркал, самосохранение заставляет изолироваться, и любое откровенное выражение мысли признается проказой. Так рождался фашизм, так надвигался 1937 год, так появлялся в Америке маккартизм. Разные по сути своей и масштабности, несоизмеримые в целом явления (как трудно сравнимые времена Нерона и абсолютизм, опричнина и инквизиция), эти исторические события охватывали огромные территории и несчетное число людей, одни из которых передвигались, яростно вопя, в том направлении, куда несся бешеный поток, другие молча созерцали, мрачно пророчествуя время от времени, третьи гибли, не понимая, что творится вокруг, и все обреченно вздыхали, опускали руки, переставали сопротивляться, ибо совладать с собой и другими, с распространением эпидемии, были не в состоянии.

ВРЕМЯ НЕГОДЯЕВ

Годы маккартизма в Соединенных Штатах — этот период отделяют от сегодняшней Америки десятилетия. Мы следим за тем, что происходит в США сегодня (как американцы наблюдают за событиями у нас в стране), и мы должны знать то, что было вчера. Это важно, ибо сопряжено с нашей собственной историей, к которой так вырос интерес, это важно, ибо необходимо хорошо знать историю не только свою, потому что параллели, схожие ситуации, неожиданные или неизбежные, одинаковые случайности, трагедийные и фарсовые, сведенные вместе, — потрясающи, удивительны и, возможно, закономерны.

Передо мной две книги. Одна — «Антиамериканцы». написанная Фрэнком Доннером, вышла в 1961 году. Другая — «Время негодяев», автор которой Лиллинн Хелман (1906–1984), известная американская писательница, драматург, сценарист, увидела свет 15 лет спустя. Обе они — о том периоде, который Хелман назвала «временем негодяев»…

В 1952 году, рассказывает Хелман, она получила повестку явиться для дачи показаний в комиссию Конгресса, занимавшуюся, как тогда говорили, «поддержанием американского духа в американских гражданах». Это был тот самый год, когда особенно витийствовал небезызвестный Джозеф Маккарти, сенатор, возглавивший очередной «крестовый поход» против «красных» и до сих пор остающийся для американцев символом борьбы с коммунистами. Но Лиллиан Хелман вызвали не его помощники: писательница должна была предстать перед комиссией палаты представителей, существовавшей к тому времени почти 15 лет и известной под официальной вывеской — комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Да, маккартизм без названия, ставшего впоследствии одиозным, существовал в США и до появления на политической сцене самого Маккарти. Уже в 1938 году в палате представителей Конгресса было создано специальное подразделение — действовало оно, правда, лишь как временный орган, но цели преследовало «постоянные и важные»: комиссия взяла па себя труд «обращать внимание общественности на подрывную деятельность отдельных элементов». За дело взялись безотлагательно и круто. Первые же «свидетели от комиссии» (термин этот па долгие годы войдет в лексикон американцев) принялись давать обличающие показания с такой яростью и силой убеждения, что бывалые конгрессмены и наивные обыватели только диву давались: как же жили они раньше — в полном неведении, что творится вокруг.