Портреты без рамок - [39]

12 августа семилетнего Майкла и трехлетнего Роберта забрала к себе бабушка, мать Этели и Дэвида. Тесси Грин глас. Сделала она это неохотно, что дети, особенно старший, чувствовали. Они не могли не слышать разговоров взрослых. Дядя, один из родственников, не уставал обвинять Этель во всех смертных грехах. В письмах ей он предлагал «отказаться исповедовать дикую идеологию, спуститься на землю, пожалеть себя… вновь стать матерью двоих детей, а не тюремным номером». Майкл упрямо повторял: «Мама не виновата. Она не могла сделать ничего плохого». Детей, когда они вели себя беспокойно и потому раздражали, стали пугать полицией. А потом нашли предлог: скоро зима — в доме будет холодно. Роберту и Майклу нельзя оставаться здесь. Дети пугались каждого нового лица, они думали, что за ними пришли из приюта. Обстановка становилась невыносимой: вскоре детей препроводили в еврейский детский дом, расположенный в Бронксе, одном из районов Нью-Йорка. Младший, Робби, сильно плакал, когда бабушка уходила. За четыре прошедших месяца это была их третья обитель.

В детском доме занятия перемежались с играми, придумывали друг другу прозвища, одно из них — Атомная Бомба: но никто не обижался — поиграв, забывали…

А за стенами приюта события развивались с пугающей быстротой. В конце августа 1950 года в Мехико из собственной квартиры был похищен, доставлен в Соединенные Штаты и арестован ФБР бывший одноклассник Джулиуса Розенберга Мортон Собел — его также обвиняли в шпионаже.

9 декабря 1950-го Гарри Голда приговорили к тридцати годам тюремного заключения.

В марте 1951-го супруги Розенберг и Мортон Собел предстали перед судом. Слушание дела продолжалось две недели. Решение присяжных «виновны». 5 апреля судья Ирвинг Кауфман зачитал приговор: Собел тридцать лет тюремного заключения, Джулиус и Этель Розенберг смертная казнь. Приведение приговора в исполнение, назначенное на 21 мая, автоматически откладывалось после надлежащего обжалования в апелляционном суде 6 апреля Дэвид Гринглас, давший показания против Розенбергов, был приговорен к 15 годам тюремного заключения.

Мальчики еще находились в детском доме. Скоро в их сознание вошли новые понятия, связанные с тем, что случилось с родителями. Особенно запомнилась одна фраза «процесс проигран». Они еще не знали, что родителям вынесен смертный приговор, но вскоре и это страшное словосочетание вошло в их лексикон.

«10 апреля 1951 г. Бесценная моя женщина, Этель, дорогая… слезы застилают глаза… могу лишь сказать, что стоило жить, потому что ты была рядом. Уверен, что мы стали лучше, прошли через этот мрачный процесс, выслушали жестокий приговор — и не дрогнули, не уступили, не потеряли веры, и все это потому, что знаем — невиновны. Трудно тем, кто не понимает существа дела, как и тем, кто не способен чувствовать, трудно им оценить проявленную нами выдержку… Вся грязь, ложь, оскорбления, составные чудовищной политической ловушки, придуманной на фоне всемирной истории, все это не только не испортило нас, но побудило вести борьбу до конца, пока не восторжествует справедливость. Мы не просили этого, мы хотели, чтобы нас оставили в покое, по пришлось пройти сквозь строй, и теперь каждая клеточка жизни в нас будет биться за то, чтобы обрести свободу… А сейчас поговорим о наших малышах, о двух самых дорогих для нас человечках. От Майкла я получил чудесное письмо, оно тронуло меня до глубины души. Я тут же написал ответ, заверяя его в нашей любви и отвечая на два ладанных им вопроса, пытаясь объяснить, чтобы было понятно. Я написал ему, что нас признали виновными, объяснил, что решение суда мы обжаловали, что в конце концов все образуется. Я написал, что мы очень хотим увидеть его и прилагаем все усилия, чтобы получить разрешение на свидание с детьми. В общем, я думаю, Майкл сможет понять. О приговоре я не стал говорить. Написал, что все объясним, когда встретимся. Как это жестоко — лишить нас права общаться с детьми… Обнимаю тебя нежно, люблю, твой Джулиус».

Из речи судьи Кауфмана на процессе: «Вопрос о наказании в этом случае решается в рамках самой истории. Людей так трудно заставить понять, что эта страна ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с совершенно другой системой. И эта борьба проявляется не только внешне, не только в противостоянии двух систем, но, как ясно показывает данное дело, борьба ведется и тайными силами на службе внешнего врага… Я считаю, что преступление, которое вы совершили, хуже убийства… Я уверен в том, что ваши действия, благодаря которым в руках у русских оказалась атомная бомба, оказалась задолго до того, как, по оценкам наших лучших ученых, они могли бы ее создать, уже вызвали коммунистическую агрессию в Корее, где погибло более 50 тысяч человек. И кто знает, сколько еще миллионов невинных людей могут стать жертвой вашей измены… Исходя из вышеизложенного, считаю своим долгом вынести главным действующим лицам дьявольского заговора, имевшего целью уничтожить эту богобоязненную нацию, такой приговор, который бы раз и навсегда показал, что безопасность нации должна быть неприкосновенна, что любая передача военных секретов, вызвана ли она приверженностью к чуждой идеологии или желанием обогатиться, должна быть беспощадно пресечена».