Портрет второй жены - [22]

– Жила-была на свете одна женщина, – пересказывал Тошка. – И не было у нее детей. А ей очень хотелось иметь маленькую дочку…

– Сколько времени я содержу тебя неизвестно чего ради? Ты живешь в моей квартире, я оплачиваю твои расходы…

– В этой квартире живет твой сын, не забывай! И он имеет такое же право на квартиру, как и ты!

– Девочка была совсем маленькая, не больше дюйма, и женщина назвала ее Дюймовочкой. Лиз, а сколько это – дюйм?

– Ты просто решил меня выжить отсюда! Нашел себе кралю во Франции, да? Не рассчитывай, что я тебе создам все удобства, мне надо думать о сыне!

– Когда это ты думала о сыне? Хоть мне не рассказывай… Да, я возвращаюсь, и возвращаюсь с женой. Мы должны спокойно обсудить наши дальнейшие отношения. Финансовые и имущественные, естественно.

– Как ты научился говорить, подумать только!

– А что мне делать, если ты…

Лиза тряхнула головой, чтобы не слышать назойливых голосов. Широбокова она так и не увидела: сразу после занятий одела Тошку и вышла с ним на улицу.

Они гуляли в заснеженном саду «Аквариум», и Лиза вдруг вспомнила, как встретилась здесь с Арсением, чтобы идти в театр на «Мадам Бовари». В руках у него были цветы, он был молод и прекрасен, и от одного взгляда на пленительную излучину его губ сердце у нее замирало. И потом… Потом было много счастья, но еще потом – его отрешенное лицо, аборт, пустота в груди.

Неужели все чувства завершаются пустотой? И криком, и взаимными упреками, как у супругов Широбоковых? Но в это Лиза поверить не могла. Любовь была для нее той сферой человеческих отношений, в которой все иначе, чем в опостылевшей повседневности.

Только вот где она, любовь?..

Когда они с Тошкой вернулись домой, чемоданы из прихожей исчезли.

– Подумай, он просто ушел! – Инга вышла им навстречу, глаза у нее были злые и опухшие. – Даже с ребенком не пожелал проститься! Что за человек, не понимаю. Заявил, что будет встречаться с Тошей без меня. Пусть не рассчитывает! Жил без сына прекрасно, проживет и дальше! Думает, надо мной можно безнаказанно издеваться!..

– Тоша, ты разделся? – спросила Лиза. – Иди готовься, до обеда – немецкий.

Она прошла на кухню, и Инга волей-неволей последовала за ней.

– Я уверена, что вела себя так, как ангел бы себя не вел! – воскликнула Инга, садясь на угловой диван и закуривая очередную сигарету; в пепельнице громоздилась гора окурков. – Он ведь бросил меня, и какие деньги могут возместить мои душевные потери?

Она смотрела на Лизу, ожидая сочувствия, но Лиза молчала. Смешно было слышать о душевных потерях. Конечно, дело только в том, что придется делить квартиру и урезать расходы. Жалко было Тошку, она успела привязаться к нему и ясно чувствовала, как сказываются на нем ненормальные отношения родителей. Но что можно поделать? Инга есть Инга.

– Он думает, я перееду к родителям или на дачу, – продолжала Инга. – Не дождется, квартиру я ему не оставлю. Пусть новую покупает, нечего бедняка из себя строить! Почему мы с Тошей должны жить у родителей, как будто я девчонка? И кстати, я ему доходчиво объяснила, во сколько обходится мне воспитание его сына, – добавила она. – Я, видите ли, стала много тратить! Он думает, гувернантка будет работать за копейки!

После бурного разговора с Широбоковым Инга лихорадочно налаживала отношения со скульптором Славой. Как она ни старалась, лучшей кандидатуры на роль нового супруга найти не удалось.

Впрочем, все это не слишком занимало Лизу. Она беспокоилась только, как бы Инга не решила сэкономить именно на гувернантке, и даже рада была, что работать приходится больше: можно было отложить денег.

Но время шло, снег то ложился на землю, то таял, а в жизни ее не было никаких изменений. Лиза чувствовала только, что стала жестче, и это пугало ее. Но как было оставаться робкой и нежной, если чуть ли не каждый день приходилось ставить на место то Ингу, то родственницу Полины Ивановны, которая из любви к кухонным сварам не давала Лизе проходу?

Только у Коли с Наташей да у Оксаны Лиза оттаивала, переставала держаться настороже. Иногда она и сама не понимала, что мешает ей перебраться к брату, зачем возвращается она в пустую комнату, где никто ее не ждет. Но какая-то необъяснимая сила вела ее туда; наверное, та же, что когда-то увела из родного дома в неведомую и пугающую Москву.

И тогда, и теперь Лиза действовала без ясной цели, словно догоняя тот смутный образ, что маячил впереди, – свой собственный будущий образ.

Несмотря на сдержанную неприязнь, которую Лиза ощущала со стороны Инги, та постоянно делилась с ней своими бедами и обидами.

– Лиза, ты единственная, кто меня выслушает, – всхлипывая, говорила Инга, и Лиза не в силах была уйти. – Даже мама занята только собой, не говоря уже о папе! И Юры нет, он не был бы таким равнодушным, он хотя бы пожалел меня по-человечески!

О брате Юрочке Лиза слышала часто. Инга вспоминала его всегда, когда не ладились ее отношения с миром, и поэтому его образ начинал казаться не слишком реальным.

– А давно уехал дядя Юра? – из любопытства спросила Лиза у Тошки.

– Давно, год назад, – ответил он. – Он тоже за границей, но мама говорит, что он все равно не такой, как мой папа.