Портрет тирана - [27]

Год двадцать пятый. Зиновьев в Ленинграде, Каменев уже не может оказать ему действенную поддержку. Сталин тем временем вербует в свой стан Н.А. Угланова, возглавлявшего Московский партийный комитет. Генсек пытается ослабить позиции Зиновьева в Питере, обрабатывая его сторонников, провоцируя его на столкновения. Сталин готовит разрыв триумвирата, угадав, нет — создав «революционную ситуацию».

Разделяй и властвуй!

И вдруг — поворот на 180 градусов. Перед XIV партсъездом Сталин предлагает Зиновьеву и Каменеву перемирие. А на съезде?

На съезде речь зашла о плане реорганизации Секретариата, предложенной группой товарищей, отдыхавших в Кисловодске. Инициатором, как стало известно делегатам съезда, являлся Бухарин. Но в тот момент генсек уже твердо решил свалить Зиновьева. Значит, надо противопоставить Зиновьеву Бухарина. Кого угодно упоминает Сталин в числе лидеров антипартийной «платформы» — Зиновьева, Каменева, Лашевича, Сокольникова, только не Бухарина. Его он энергично защищает от… Зиновьева.

На одном пленуме ЦК (1 августа 1927 года) он прямо сшибает Зиновьева с Бухариным[77].

Разделяй и властвуй!

… На XV съезде партии доклад о сельском хозяйстве сделал (надо понимать — не очень грамотно прочитал) Молотов. Неожиданно для всех и для Молотова тоже, с критикой доклада выступил Сталин. Спектакль? Разумеется. Но Молотова генсек не предупредил, и Вячеслав Михайлович растерялся. А Сталин своего достиг: еще раз испытал преданность и покорность Молотова. И то, и другое оказалось на месте. Сталин замутил воду в деревенской политике партии, дабы вызвать новые разногласия.

Критикуя Молотова, выступавшего с докладом ЦК, Сталин лишний раз подчеркнул свою исключительность и увеличил — надо думать — свой политический капитал.

…Молотов пришел домой расстроенный вконец и пожаловался жене: «Сталин не хочет придерживаться наших общих решений, всегда все перепутает, потом трудно бывает исправлять… Мы ведь обо всем с ним договорились, а он взял и набросился на меня…»[78]

Устроить провокацию — уйти в тень — свалить вину на других — выдать себя за «несгибаемого ленинца» — такова типовая схема участия Сталина в политических событиях первого пооктябрьского десятилетия. Этой схемы, с малыми вариациями (скажем, расстрелять «виновных»), Сталин будет придерживаться до конца.

Не будучи шахматистом (древняя игра требует все же интеллекта), Сталин все первые годы без Ленина — критический период конкуренции — ведет свою партию как универсальный гроссмейстер. Глубокие стратегические замыслы он сочетает с острыми, неожиданными тактическими ударами. Тут и замаскированные маневры тяжелых фигур, и жертвы фигур легких, «тихие» ходы безобидных пешек, умелое построение связок и постановка вилок… Непрерывно атакуя, Сталин не чурался отступлений, когда нужно перестраивал резервы, менял направление атаки.

Если окинуть взглядом историю борьбы за верховную власть в партии, нельзя не подметить одного ценного качества Сталина, политического стратега: даже в самых критических ситуациях он успевал рассчитать варианты на несколько ходов дальше нежели конкуренты. Дальше и точней. И еще одна способность — неутомимость. Сталин не прекращал попыток подавить, обезвредить конкурентов ни днем, ни ночью, он не оставлял их в покое ни на час.

Эту напряженную борьбу-работу Сталин вел на всех уровнях — на местах и в ЦК, в правительстве, в ведомствах военном, иностранных дел и, конечно же, в органах охраны власти. Не забывал он и профсоюзы, и Коминтерн.

Набрасывая сети на все важные партийные и государственные органы, он расстанавливал своих людей, выявлял потенциальных союзников и врагов, преданных слуг. И непокорных, инакомыслящих. Он намечал будущие жертвы, которых «ради дела», то есть своей личной власти ради, «придется» потом убить… Такая судьба ожидает Зиновьева и Каменева. И Угланова, принявшего сторону нового вождя.

На объединенном пленуме ЦК и ЦКК 25 октября двадцать пятого года сталинские подсадные утки набросились на Троцкого. Но Троцкий болел, и Сталин не решился применить к отсутствовавшему члену Политбюро «оргвыводы».

Не только чувство меры продемонстрировал тогда генсек. Он провел великолепный маневр; пленум признал демократический принцип решающим в партийной работе. А на XIV съезде генсек заявил: «Руководить партией вне коллегии нельзя. Глупо мечтать об этом после Ильича»[79]. Так Сталин выбил из рук Троцкого главный козырь.

Маневр демагогический, что говорить, но своевременный, а потому — эффективный.

В декабре 1925 года составился конкордат — к триумвирам присоединился Троцкий. Но уже через несколько дней союз распался и Троцкий вновь стал призывать молодежь — спасти партию от перерождения. Его выступления направлены против бюрократической системы, зажима демократии, против диктаторства.

Зиновьев — один из тех, кого Сталин более всего опасался, возглавлял исполком Коминтерна. Однако ключи к власти находятся в Кремле. Сталин это убедительно доказал. На очередном пленуме ЦК Зиновьев обвинен в ряде политических прегрешений. Оказывается, он превратил Коминтерн в подобие… «теплицы».