Портрет призрака - [39]

— Вчера вечером было собрание, пока ты бродил где-то со своей любовницей.

— Она не любовница мне.

— Все дело в том, что нам нужно топливо. К тому же за хороший строевой лес на рынке можно выручить неплохие деньги.

— Бьюсь об заклад, это Корбет придумал. — Натаниэль поднялся резко, но неуклюже — ноги во сне затекли и еще плохо повиновались ему.

— Осторожней, Нат. Решение принято, и ты уже не можешь ничего изменить.

Все это казалось Натаниэлю чертовски оскорбительным. Не диггерам, отказавшимся от собственности, было принимать такие решения!

— Но они так красивы, — возразил он. — И простояли столько лет, много ли еще таких найдется? — Он широко шагнул в сторону реки, опережая друга.

— Будь же благоразумен, Натаниэль. Ты сам видишь, как растет число людей в общине. И нужды наши растут. Общинных земель в Англии осталось совсем немного, люди вынуждены искать прибежища где только можно. Сюда приходят целыми семьями.

— Но к чему валить эти дубы?! Можно обрубить мертвые ветви, но не трогать самих деревьев!

— Это даст нам слишком мало.

Они уже подходили к рощице, из-за которой ветром доносило звуки идущих работ.

— Мы приходим и уходим, — упорствовал Натаниэль, — а эти деревья остаются в веках. Я буду говорить с людьми.

— Нам очень нужна древесина! Ох, Нат, ради бога… — Но Натаниэль непреклонно шагал дальше. — Брат, у тебя недостаточно влияния, чтобы изменить решение общины.

— Разве я не могу протестовать против него?

— Можешь, — ответил Томас. Его мягкий, примирительный тон мигом заставил Натаниэля почувствовать себя неотесанным позером-пустословом, хотя возмущение по-прежнему кипело внутри него. — Вот только ничего хорошего из этого не выйдет. Ты сам отлично знаешь, что тебя здесь не очень-то уважают. Некоторые из диггеров и вовсе тебе не доверяют.

— Безо всяких к тому оснований.

— Говоря «не доверяют», я имею в виду… подозревают, что ты шпион. — От этих слов Натаниэль застыл на месте. — Тебя никто ниоткуда не выселял, и они не понимают, с чего тебе хочется жить рядом с ними. Наша свобода влечет за собой множество обязанностей, и на первом месте среди них стоят насущные нужды всех нас. Если ты станешь протестовать против того, что необходимо нам, люди решат, что их подозрения не напрасны.

Натаниэлю пришлось признать правоту слов Томаса. Смирившись, он сбавил шаг, но продолжал идти туда, где стояли дубы.

— Не беспокойся, — сказал он. — Я ни слова лишнего не скажу, обещаю тебе.

Его появление никто не приветствовал. Лесорубы уже штурмовали первый дуб. Его ствол, изъеденный столетиями и червоточинами, был пронизан лабиринтом муравьиных ходов, чешуйки коры были толщиной в дюйм; покрытая наростом глубокая трещина наверняка служила жильем многим поколениям сов. Несмотря на почтенный возраст дуба, его широко раскинувшиеся ветви гордились изобилием молодых листьев. Чтобы легче было повалить этого исполина, диггеры уже обрубили самые крупные сучья, и теперь топоры ударяли в ствол. Худые, но крепкие пареньки (сыновья и племянники лесорубов) оттаскивали и рубили на части сучья.

— Скоро оно свалится, как по-твоему? — спросил Натаниэль у одного из этих ребят, стараясь, чтобы голос его звучал дружелюбно.

И тут же получил ответ, но не от людей. Дуб застонал, точно умирающий пес, — все его чрево было в зияющих ранах, сочащихся соками. Через несколько минут Тоби Корбет, заправлявший работами, крикнул паренькам, чтобы они брались за веревки вместе с мужчинами — валить огромное дерево. Мужчины же тем временем продолжали свое дело, морщась от отлетающих щепок, прорубаясь к сердцевине дерева. Натаниэль надеялся про себя, что остальные дубы пощадят хотя бы на то время, что нужно ему, чтобы нарисовать их. Он сел возле куста орешника, обвитого жимолостью, и стал ждать смерти обреченного дерева. И вскоре оно сдалось под напором людей, гулко треща костями. Дуб рухнул с тяжким грохотом, взметнув над собой клубы пыли и листьев, а диггеры завопили от радости, словно обрушили статую тирана.

Натаниэль подошел к изрубленному стволу, в сердцевине которого обнаружилась черная гниль, и попытался подсчитать годовые кольца, пока работники отдыхают и пьют сидр. Глядя на то, как он ведет пальцем по неровному срезу ствола, шевеля губами, Тоби Корбет не смог не поддеть его:

— Это, знаете ли, называется дерево, господин Деллер.

Понимая, что над ним насмехаются, Натаниэль резко развернулся и быстрым шагом направился прочь. Томас ждал его возле рощи. Они направились к хижинам.

— Так сколько лет было этому дубу?

— Не знаю, — ответил Натаниэль.

В их с Томасом хижине он стал собирать нужное для рисования: бумагу, свежеочиненное перо, бутылочку с тушью, кисти, коробку с красками и «Книгу о художниках» ван Мандера 57, служившую ему одновременно планшетом для листов. Томас расставил на своем тюфяке баночки с какими-то снадобьями; сел и снова принялся работать пестиком. Снаружи послышался шорох. На пороге появился мальчишка, и Натаниэль почувствовал разочарование от того, что это не Сюзанна.

— В чем дело, Сэмюэл?

— Пожалуйста… — Мальчишка ловил ртом воздух, стуча себя по ребрам острыми локтями. — Там… с маленькой…