Портрет предателя - [27]

«После того, как он вывел нас оттуда», — вдруг подумала Доминика.

— А что будешь делать? — спросил Себастьян.

Зигурд задумался.

— Подамся в Хейдерон, наверное. Давненько там уже не был.

Хейдерон… В памяти Доминики внезапно всплыл разговор с Себастьяном на балконе во время бала. Они обсуждали, куда поехать в свадебное путешествие, и как раз решили отправиться в Хейдерон. Это было еще в той жизни, и казалось, с тех пор прошла уже целая вечность. Ненависть к заговорщикам острыми шипами вонзилась ей в сердце. Эти мерзавцы отняли у нее все! Она была на вершине мира, будущее представлялось счастливым и безоблачным, а теперь ее семья убита, а сама она вынуждена считать каждый грош и просить приюта у дальнего родственника.

Доминика глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы, встала из-за стола и отправилась в свою комнату за костюмом для верховой езды.

21. Аудиенция

Через два дня Себастьян и Доминика вошли в богато украшенный холл дворца Альберди. Их едва не ослепил свет огромной люстры, бросающий мерцающие блики на изящную позолоту белоснежных колонн и зеркальный мраморный пол.

Доминика чувствовала себя неловко в костюме для верховой езды — вычищенном, выглаженном — но все же абсолютно неподходящем для аудиенции. Ей казалось, что портреты герцога и его семьи, принадлежащие кисти великих мастеров, взирают на нее со стен с нескрываемым осуждением.

В поисках наряда для Себастьяна они обошли весь город, и наконец в какой-то лавке нашли более менее приличный камзол, который пришелся ему впору. Зигурд долго пререкался с торговцем по поводу цены, и хоть ему и удалось сбить ее почти на треть, денег на роскошную одежду для Доминики уже не осталось. Наличных хватило лишь на несколько смен белья и на скромное платье, которое больше бы пристало носить какой-нибудь служанке, а не благородной госпоже. Как ни крути, а черный бархатный костюм для верховой езды являлся самым приличным предметом ее гардероба.

Дворецкий сообщил о посетителях, и по широкой мраморной лестнице в холл спустился герцог Альберди — крепкий седовласый мужчина лет пятидесяти с щеголевато закрученными усами и остроконечной бородкой, подстриженной по последней моде.

— Себастьян! Дорогой! Какое счастье видеть тебя! — с искренней радостью воскликнул он и чуть менее радушно обратился к Доминике. — Леди Белличини! Весьма польщен.

Доминика почтительно поклонилась, а Себастьян крепко пожал герцогу руку.

— Мой дорогой дядюшка! — улыбнулся он. — Рад видеть вас в добром здравии!

Герцог пригласил посетителей в роскошно обставленную гостиную. Доминика с наслаждением вдохнула такой знакомый аромат роскоши — запах дорогого дерева, алькантарских ковров и легкого парфюма. Вошел лакей с позолоченным подносом и поставил на мозаичный столик прохладительные напитки и фарфоровое блюдо с нежнейшими пирожными.

— Какое страшное несчастье постигло Форталезу, — сокрушенно промолвил Альберди. — Кто бы мог помыслить о таком! Я уж боялся, что и ты погиб в той ужасной резне.

Себастьян печально вздохнул.

— К сожалению, родители мертвы, а город захвачен врагом. Мы прибыли сюда, чтобы просить вашей помощи, дядюшка.

Альберди слегка напрягся, его тонкие пальцы нервно затеребили кружевные манжеты, выглядывающие из-под рукавов темно-синего камзола.

— О какого рода помощи идет речь? — осторожно спросил он.

— Нам нужно войско, чтобы выбить захватчиков из города и восстановить власть нашей династии.

Герцог подошел к высокому окну, заложил руки за спину и задумчиво уставился на улицу.

— Хм, — замялся он. — Я, конечно, глубоко сочувствую твой утрате, дорогой Себастьян, но мы и сами находимся в крайне тяжелом положении. Мы опасаемся, что со дня на день этот негодяй Шульц поведет на Кастиллу свои орды. Я должен в первую очередь позаботиться о защите своего города…

Доминика не слушала скучные мужские разговоры о войне, а наслаждалась воздушным эклером, запивая его ароматным лимонадом. Ей казалось, что в последний раз она ела нечто подобное ужасно давно, хотя с их побега и прошла всего лишь одна неделя.

Внезапно речь Альберди прервал нежный голосок.

— Добрый день.

Все повернулись к двери, и в бархатном полумраке гостиной показался женский силуэт.

Герцог расплылся в улыбке.

— Ах, Изабелла, доченька, смотри, какой гость к нам пожаловал! Себастьян Фьораванти собственной персоной!

«Обо мне — ни слова, — раздосадовано подумала Доминика. — Как будто бы меня не существует».

Девица вышла из тени дверного проема и Доминика мысленно ахнула. Неужели это та самая Изабелла? Та самая рыжая замухрышка, отвергнутая невеста, над которой они с кузеном всегда заочно посмеивались? Не может быть! Сейчас перед ними предстала настоящая красавица с фарфоровой кожей, точеной фигурой и густой копной медных волос, присобранных на висках и блестящими локонами ниспадающих на плечи. Ее атласное нежно-зеленое платье, расшитое мелким жемчугом, великолепно подчеркивало алебастровую белизну шеи, нежную округлость рук и осиную стройность талии.

— Здравствуй, Себастьян! Счастлива видеть тебя! — ласково проворковала Изабелла и царственным жестом подала юноше руку.

Тот галантно прильнул к ней губами.