Портрет предателя - [15]

При упоминании о дворце Доминика почувствовала, как горло сжалось удушливым спазмом, а на глаза навернулись горькие слезы. Но она сдержалась, не заплакала. Не время рыдать. Сейчас нужно думать о спасении. А оплакивать мертвых она будет потом, когда они окажутся в безопасности.

12. Генерал

Торстен Шульц, генерал Серебряной Стражи, мерил коваными сапогами просторный кабинет. Перед ним навытяжку стояли майор Клаус Бергманн и двое рядовых. Сквозь распахнутое окно доносилось бряцание оружия и выкрики рекрутов, тренирующихся на плацу. Ароматы кожи, оружейной смазки и дорогого табака наполняли прохладный утренний воздух.

Шульц остановился и пригладил рыжеватые бакенбарды. Он повернулся к одному из солдат, на лице которого красовался огромный кровоподтек, и вперил в него пристальный взгляд ярко-синих глаз.

— Ты уверен, что это был Кернхард? — спросил генерал.

— Да, вашблагородь, — подобострастно ответил рядовой.

— И ты утверждаешь, что он спас княжича?

— Да… Ну, то есть я не то чтобы утверждаю. Кто я такой, чтобы утверждать? — затараторил солдат. — Но это был он, без сомнения, я же еще не совсем из ума выжил, хотя моя старуха говорит, что…

— Как это произошло? — нетерпеливо перебил его Шульц.

— Виноват, вашблагородь, — пробормотал рядовой. — Так вот, значится, все наши побежали бить князя и богатеньких ангов, что ночевали во дворце, а я решил проверить южное крыло. Думаю, а вдруг оттуда кто-нибудь ускользнет, понимаете? Надо их всех, гадов, порешить, чтобы знали, как нас притеснять…

— Ближе к делу!

— По дороге пришиб какую-то бабу в ночной рубахе. Я первую попавшуюся дверь открыл, а там она дрыхнет, на пуховых перинах, значится, стерва богатенькая. Увидела меня, заорала, вскочила с кровати — и в коридор! Еле догнал…

— Короче! — рявкнул генерал.

— Ну, в общем, нашел я спальню княжича, только он, видать, услышал, как баба та визжала, и успел портки натянуть и шпагу свою схватить.

— И? — Шульц угрожающе нахмурил брови.

— Я на него как навалюсь и ну с ним биться! А он, гад, сопротивляется. Ну я его к стенке-то и прижал… Почти прикончил, вашблагородь, только тут Зигурд откуда не возьмись. Я так и не понял, откуда он появился, как из-под земли вырос, будто черти его принесли…

— И что дальше? — перебил генерал, нервно дергая себя за курчавую бороду.

— Ну, в общем, вырубил он меня, вот видите, какой синяк на роже? Думал, что он мне челюсть сломал, так больно рот открывать. Ан, нет, вроде цела, челюсть-то, хоть и болит так, что хоть на стену лезь. Яблоки жрать, чую, еще долго не смогу…

Солдат коснулся ладонью щеки и болезненно поморщился. Шульц вперил в него яростный взгляд.

— Так вот, потом я пришел в себя, лежу, и чувствую, как с меня стаскивают штаны. Вначале мне показалось, что это баба моя. Ну, знаете, когда я пьяный прихожу со службы… ну, то есть, на службе я, конечно же, не пью, э-э-э хм…

— Я прогоню тебя через строй! — грозно прорычал генерал.

— Виноват, вашблагородь. Так вот, я глаз чуть приоткрыл — смотрю, а это Зигурд и княжеское отродье. Ну, я решил притвориться мертвым, а то, думаю, убьют не ровен час, а у меня жена, дети… трое: мальчик и… кхе-кхе. Виноват, вашблагородь…

Шульц сверлил его яростным взглядом, скрестив руки на широкой груди.

— В общем, раздели они меня, и княжич мое барахлишко-то и нацепил. Хорошая была одежда, почти новая. Стеганку — так вообще только на прошлой неделе выдали. Удобная, жуть, а то в старой рукава были коротковаты…

Генерал закатил глаза и протяжно застонал.

— Виноват, вашблагородь. В общем, переоделся княжеский сынок и ушли они. Втроем.

— Втроем? — удивился Шульц.

— Да. И девка с ними была.

— Какая девка?

— Дык, племянница князя-то покойного. Ну, то есть тогда-то он еще не был покойным… наверное… Или уже был? Который же тогда час был? Полночь уже вроде как пробила… или я чего-то путаю…

— Куда они пошли, ёб твою мать?! — брызжа слюной, заорал генерал.

— Дык не знаю. Меня потом снова вырубило, — пробормотал солдат. — Очнулся только утром. Подумал, вот свезло-то, ночевал в княжеских покоях. Хоть и не в кровати, но и ковер тоже ничего так, мягкий такой, ворсистый… Расскажи кому — не поверят! Рожа, правда, болит, но ради такого случая… Я уже говорил, что сперва подумал, будто у меня челюсть сломана?..

— Вон! — завопил Шульц. — Или я за себя не ручаюсь!

— Виноват, вашблагородь, — пробормотал рядовой, и, подобострастно пятясь, скрылся за дверью.

Генерал медленно сделал глубокий вдох. Затем взял со стола трубку, развязал кисет и принялся тщательно набивать ее табаком. Он небрежно кивнул второму солдату — рыжему и конопатому верзиле, который вытянулся по струнке возле стены.

— А ты что видел? Докладывай!

— Так точно, ваше благородие! — отчеканил верзила. — Мы с сослуживцами патрулировали галерею с целью поддержания правопорядка на вверенной нам территории! Завернув за угол, мы заметили приближение Кернхарда в сопровождении двух неустановленных лиц!

— И почему же вы их отпустили? — поднял бровь Шульц, размеренными движениями утрамбовывая табак.

— Данные лица были обозначены согласно заранее установленным договоренностям посредством нарукавной повязки желтого цвета. Кроме того, подозреваемый Кернхард дал верный отзыв на пароль «За Хейдерон».