Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин - [35]

Все было как в августе. Истерия, ажиотаж… И хотя большинство искренне стремилось защитить свой Верховный Совет, агрессивно настроенные лица могли втянуть их в очень опасную игру.

Памятуя об уроках августа 1991 года, «белодомовцы» направляют в столичное управление МБ телеграмму за подписью Хасбулатова и Руцкого.

Досье

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА

МОСКВА

УПРАВЛЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ПО МОСКВЕ И

МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

ВАМ НАДЛЕЖИТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ПРЕДПРИНЯТЬ ИСЧЕРПЫВАЮЩИЕ МЕРЫ ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВОПОРЯДКА И БЕЗОПАСНОСТИ ГРАЖДАН СТРОГО СОБЛЮДАТЬ КОНСТИТУЦИЮ И ЗАКОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УКАЗОМ ИСПОЛНЯЮЩЕГО ОБЯЗАННОСТИ ПРЕЗИДЕНТА А В РУЦКОГО ОТ 22.09.93 Г НР 2 ВАМ ПРЕДОСТАВЛЯЮТСЯ ПОЛНОМОЧИЯ ДЛЯ ПРЕСЕЧЕНИЯ ЛЮБЫХ ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЙСТВИЙ В ТОМ ЧИСЛЕ И ТЕХ КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ ПРЕДПРИНЯТЫ В СВЯЗИ С АНТИКОНСТИТУЦИОННЫМ УКАЗОМ Б Н ЕЛЬЦИНА ОТ 21 СЕНТЯБРЯ 1993 Г НР 1400 ОБ ИСПОЛНЕНИИ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ

ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ А. РУЦКОЙ

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Р. ХАСБУЛАТОВ

По утрам Руцкой и Баранников обходили посты милиционеров, по приказу Ельцина блокировавших Белый дом, и, угрожая расстрелом, требовали неподчинения командирам. Милиция демонстрировала свою решимость. Систематически вокруг мэрии, где находился штаб ГУВД, начинались какие-то угрожающие действия со стороны ОМОНа. Они бряцали оружием, бросались в автобусы, куда-то уезжали.

Это хорошо было видно из окон Белого дома. Там тоже все приходили в возбуждение. Во дворе маршировали баркашовцы, охрана занимала позиции.

Все повторялось. Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы не усвоил уроков прошлого. Он знал по августу 1991 года, что решимость рядовых и необученных — только до первого выстрела. И находясь в Кремле, он знал, что всей этой демонстрируемой депутатами агрессии грош цена.

Ставка делалась на милицию и военных. Лубянка, незадолго до этого лишившаяся последнего своего силового подразделения «Вымпел», была не в счет.

Особенно тревожно было за Баранникова. Честный, но невероятно наивный и неискушенный в политике генерал стал жертвой многих обстоятельств. И хотя кое-кто имел о нем свое мнение, Степашин относился к нему по-доброму.

Прибыв в очередной раз в Белый дом, Степашин буквально прорвался в кабинет бывшего (де-юре), но действующего де-факто министра безопасности.

«Это было рано утром.

— Собирайся, поехали, — говорю Баранникову.

— Ты чего, с ума сошел?

— Все, кончай ерундой заниматься.

Он растерялся.

— Подожди, я сейчас ребят соберу, вместе поедем.

Баранников почувствовал какое-то облегчение. Тут важно было напора не терять.

Я говорю:

— Все, давай собирайся, поехали.

Баранников оделся, вместе со мной вышел.

Я посадил его в свою машину, все так растерянно на меня посмотрели, потом мне уже доложили, какой была реакция Руцкого на то, что Степашин увез Баранникова: «Почему не задержали?..»

Я увез Баранникова на Старую площадь. Доезжаем туда, проходим в кабинет Черномырдина. Тот расплылся в улыбке.

— Палыч! Молодец.

Дальше ЧВС выразил свой восторг в свойственной ему манере, вспомнив родственников и Руцкого, и Хасбулатова. От восторга в его словах не было ни одного цензурного слова.

Налили чай, по стопочке коньячку выпили. Смотрю, Баранников расцвел и попросил позвонить Ельцину.

Я говорю по телефону:

— Борис Николаевич, Баранников с нами…

Тот:

— Я все слышал, я — вами доволен.

А потом была допущена ошибка и моя, и Баранникова. Он говорит:

— Я сейчас съезжу в Белый дом, заберу и Андрея Дунаева.

Я говорю:

— Не надо, Виктор. Позвони, пускай сами выезжают.

Он мне:

— Ну что, ты мне не доверяешь?

Дал ему свою машину, он уехал туда, и все».

О Баранникове Степашин потом вспоминал часто. «Человек он был доступный и легко иногда поддавался внушению, но нормальный был мужик. Концовка, правда, достаточно тяжелая. Когда меня уже сняли, я еще 3 или 4 недели жил на директорской даче. Пошли на лодке кататься, смотрю — Баранников с велосипедом и удочкой на берегу стоит. Обнялись, поговорили…

— Ничего, все нормально, — говорит…

А потом нелепая смерть… Неожиданно как-то и непонятно.

Для Баранникова, наверное, самым большим потрясением было, когда 4 октября его арестовал человек, к которому он относился с уважением, — генерал-лейтенант Анатолий Трофимов. И лично своего бывшего шефа привез в «Лефортово».

Сергей Степашин до последнего верил в возможность мирного исхода, но стороны примирения не желали. И для Ельцина, и для Хасбулатова оно, по их мнению, могло означать политическую смерть, всеобщее забвение и презрение своих сторонников. Они шли ва-банк…

Нарастание напряженности, развязка и конец противостояния прекрасно видны из меморандума, который вел дежурный столичного управления МБ.

Досье

3–4 октября 1993 года

10.55. У Белого дома все спокойно.

11.30. Ул. Заморенова — до 30 человек, пл. Смоленская — до 30 человек, м. «Баррикадная» — до 40 человек.

11.37. Музей Ленина — до 100 человек «Трудовой Москвы», кричат: «Мы им дали».

11.42. Старый Арбат, ближе к Смоленской площади — до 100 человек, Калужская пл. — до 60 человек, Смоленская пл. — до 50 человек.

12.45. Смоленская пл. — до 100–150 человек. Белый дом — тихо.