Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин - [29]

Как появился указ об образовании Министерства безопасности и внутренних дел России, загадка для многих. Впрочем, ее частично в своей книге «Избавление от КГБ» раскрывает все тот же Вадим Бакатин.

«Когда 4 ноября 1991 г. Госсовет СССР постановил: «Поручить т. т. Баранникову В. П., Бакатину В. В. с учетом мнения республиканских органов рассмотреть предложения о возможности объединения Министерства внутренних дел СССР и Межреспубликанской службы безопасности в единую службу безопасности страны и представить согласованные предложения в Госсовет СССР», я выступил против, и поручение благополучно скончалось само по себе. Но после 19 декабря вопрос встал в практическую плоскость уже в российском масштабе. В некоторых газетах писали, что Ельцин, готовя указ по созданию МБВД, ни с кем не советовался, в том числе и с Бакатиным. Не знаю, как с другими, но со мной он советовался, и я был «за».

Нельзя сказать, что я не видел негативных сторон указа. Конечно, создание единого аппарата служб правопорядка не вполне вписывалось в концепцию их взаимного контроля и «сдерживания». Но если честно, то его и раньше не было. А парламентский контроль, которого тоже не было, должен быть организован при любой схеме. Я предвидел негативную реакцию республик на поглощение Россией еще одной межреспубликанской структуры — МСБ. Я знал о настроениях на самой Лубянке: сотрудников элитных спецслужб угнетала мысль о переходе под начало МВД, где и работа потруднее. Они интересовались друг у друга, «когда идти получать милицейские свистки?». Не была секретом и реакция на указ многих представителей демократической общественности, чьи позиции можно проиллюстрировать строками из заявления российской Ассоциации жертв политических репрессий, которое передал мне ее президент Николай Нумеров: «Со всей определенностью заявляем о крайней озабоченности бывших узников ГУЛАГа по поводу новой попытки государства объединить все репрессивные органы в могущественного, никем не контролируемого монстра, призванного снова взять народ за горло». Конечно, здесь больше эмоций, чем рационализма.

Тем не менее в разговоре с Ельциным я поддержал возможность соединения спецслужб и милиции. Как я уже говорил, я полагал, что самое худшее для спецслужб заключалось в затянувшейся их реорганизации и страшной неопределенности в отношении будущего, что буквально парализовало их деятельность. Указ позволял им в короткие сроки закончить все реорганизации, обрести почву под ногами и начать, наконец, нормально функционировать. Даже плохая определенность лучше неопределенности.

Далее несколько парадоксальное соображение. У меня появилась убежденность, что уход спецслужб «под милицию», лишение их привилегированного положения в какой-то мере могли способствовать нейтрализации угрозы «чекизма» для общества, подорвать его традиции. Заметьте, объединению противилась не только демократическая общественность, но и гораздо более рьяно сами представители органов госбезопасности (но не МВД). Они прекрасно понимали, что в составе нового министерства им не удастся сохранить свой привилегированный статус».

19 декабря стены Лубянки дрогнули. Согласно документу, все, что существовало до этого, ликвидируется, объединяясь в Министерство безопасности и внутренних дел. Министром созданного монстра становится Виктор Баранников, о котором по Лубянке ходило много неподтвержденных документами слухов. Считавшийся соратником Ельцина, Виктор Иваненко уходит с политической арены. Вместе с ним уходит и его команда, которую с таким трудом он создавал в предыдущие месяцы. Тень милицейской шинели накрыла всесильное в прошлом ведомство.

Это был лучший подарок, который преподнес президент чекистам. Аналогичное слияние должно было произойти и внизу. Областные и городские милицейские начальники восприняли это с одобрением. Да и как иначе? По закону поглощения меньшего большим, руководящие должности в системе контрразведки могут быть заняты людьми в серых шинелях. Кое-кто уже попытался приступить к реальному объединению, переделу собственности. Мотивация необходимости подобного объединения была проста. Улучшение координации, объединения в один кулак всех силовых структур, более рациональное использование оперативно-технических возможностей, следственных подразделений. Было очевидно, что идея зрела в милицейских коридорах. Впрочем, справедливости ради заметим, что если бы во главе новой структуры был поставлен человек из КГБ, реакция могла бы быть с точностью до наоборот. В милиции были памятны времена Федорчука. Пришедший из КГБ человек ломал не только сложившиеся в МВД традиции, но и человеческие судьбы, изгоняя из министерства профессионалов за незначительные провинности. Эту эпоху в МВД вспоминают с оттенком горечи. Были ошельмованы многие руководители МВД того периода, и многое пришлось восстанавливать заново после ухода из МВД чекистского партнабора.

В 1991-м же Лубянка чувствовала себя победителем. И прежняя неприязнь в милицейских рядах к тем годам временно была загнана глубоко внутрь.

Если бы президент был чуть прозорливее и, пожертвовав тактическим поражением ради стратегического результата, назначил бы во главе МБВД даже Виктора Иваненко, — ход событий было бы трудно предугадать. Но Ельцин шел напролом, уверовав после августа в свое всесилие. К Иваненко доверия он явно не испытывал, и уже в августе думал об укреплении службы безопасности своими людьми. Таковыми были, естественно, люди в милицейских погонах. Наверное, потому, что он понимал — вооруженный отряд партии в отставку не уходит. А уходит только в подполье…