Портрет дьявола - [125]

После ленча Хью и предполагаемый жилец побеседовали с глазу на глаз. Вскоре посетители уехали.

— Дело практически улажено, — сообщил мне Хью, когда мы, проводив гостей, вернулись в холл. — Мистер Джеймсон снимает дом на год с правом продления аренды. А теперь скажи, что ты обо всем этом думаешь?

Мы толковали так и сяк, вдоль и поперек и шиворот-навыворот, перебрали и отвергли множество теорий. Если некоторые фрагменты вписывались в головоломку, то другим места не находилось. В конце концов после многочасовых бесед, сойдясь на том, что происшедшее необъяснимо, кое-какое толкование мы все же измыслили. Не знаю, понравится ли оно читателю, но оно берет в учет все факты и если не раскрывает загадки, то по крайней мере сглаживает острые углы.

Вспомним вкратце все по порядку. Фрэнсис Гарт, у которого — возможно, обманным путем — было отнято его поместье, проклял новых владельцев и, судя по всему, после смерти стал посещать дом в виде призрака. Потом призрак исчез и долгое время отсутствовал, а в то время, когда я впервые гостил у Хью, появился вновь. Сегодня в дом прибыл прямой потомок Фрэнсиса Гарта, живое подобие посещавшего нас призрака, а также, если верить портрету, и самого Фрэнсиса Гарта. Не побывав еще в доме, мистер Джеймсон уже был с ним знаком, знал его внутреннее устройство, лестницы, комнаты и коридоры и помнил, что часто бродил здесь, ощущая в душе враждебность (лицо призрака выражало то же чувство). Тогда что, если (по нашему робкому предположению) в лице Фрэнсиса Джеймсона мы видели новое воплощение Фрэнсиса Гарта, очищенного, так сказать, от своей застарелой враждебности, вернувшегося в дом, двумя веками ранее бывший его домом, и снова нашедшего там пристанище? Определенно, со дня его приезда сердитое привидение больше ни разу не заглянуло в окно и не прошлось по лужайке.

Размышляя о дальнейшем развитии событий, я поневоле обнаруживаю сходство между тем, что случилось сейчас, и тем, что произошло во времена королевы Анны, когда Хью Верралл завладел Гарт-Плейс. В наши дни я вижу, думается, оборотную сторону медали, отлитой давным-давно. Ибо на этот раз еще один Хью Верралл не пожелал расстаться со здешними краями (причина этого вскоре станет вам ясна), подобно предку, обосновался в деревне и с поразительным усердием принялся наносить визиты обитателям своего родного дома, отныне принадлежавшего тем, чьи предки жили здесь задолго до праотцев Хью. Я усматриваю сходство — и от внимания Хью оно, уж конечно, не укрылось — также и в том, что, подобно Фрэнсису Гарту, Фрэнсис Джеймсон имеет дочь. На этом, надо сказать, подобие кончается, поскольку если Хью Верралл первый сватался к дочери Фрэнсиса Гарта безуспешно, то Хью Верралла-второго ожидала куда большая удача. Собственно говоря, я только что возвратился с его свадьбы.

ГИЛБЕРТ КИЙТ ЧЕСТЕРТОН (Gilbert Keith Chesterton, 1874–1936)

Английский прозаик, поэт, эссеист, социальный мыслитель и христианский апологет, прославленный мастер парадоксов и автор детективных новелл, ставших классикой жанра, Гилберт Кийт Честертон родился в Лондоне в семье владельца агентства по торговле недвижимостью Эдварда Честертона. Окончив в 1892 г. лондонскую школу Св. Павла (где состоялись его первые поэтические опыты), он некоторое время обучался изобразительному искусству в известном художественном училище Слейда, а также посещал литературные курсы в Университетском колледже Лондона, однако дипломированным выпускником университета так и не стал. В течение пяти лет (начиная с 1896 г.) Честертон работал редактором в издательстве Т. Фишера Анвина, а с 1899 г. сотрудничал в либеральном еженедельнике «Спикер» в качестве художественного и литературного критика; в 1900 г. опубликовал два стихотворных сборника с собственными иллюстрациями; с 1901 и вплоть до 1913 г. вел еженедельную литературную колонку в газете «Дейли ньюс», а с 1905 г. стал постоянным колумнистом газеты «Иллюстрейтид Лондон ньюс» (для которой за 30 лет написал свыше полутора тысяч заметок). В 1901 г. он женился на воспитанной в англо-католической вере Фрэнсис Блогг, с которой прожил до конца своих дней и не без влияния которой в 1922 г. сам обратился в католичество.

В 1904 г. вышел в свет дебютный роман Честертона «Наполеон из Ноттинг-хилла», который сам автор называл своей первой значительной книгой. Эксцентричное, фантастико-игровое опрокидывание реальных социальных отношений и поэтизация повседневности, продемонстрированные в этой романтической утопии реставрированного Средневековья, позднее были развиты писателем в романах «Жив-человек» (1912), «Перелетный кабак» (1914) и «Возвращение Дон Кихота» (1927). Игровая подмена жизненных коллизий идеологическими построениями охранительного толка характерна и для сатирического романа «Человек, который был Четвергом» (1908), пародийно-детективное действие которого является сюжетно развернутым логическим парадоксом. Аллегоричность и порой откровенная умозрительность художественной прозы Честертона была обусловлена эссеистической природой его творческого мышления, непосредственно воплотившейся в огромном количестве написанных им произведений соответствующих жанров — трактатов, статьей, очерков, биографий, критических исследований и т. д. Среди наиболее известных сочинений Честертона, лежащих за рамками беллетристики, — сборник религиозно-философских статей «Ортодоксия» (1908), книги эссе «Двенадцать типов» (1902), «Еретики» (1905), «При всем при том» (1908), «Непустяшные пустяки» (1909), «Что стряслось с миром» (1910), «Людская смесь» (1912), «Назначение многообразия» (1920), «Пристрастие — не причуда» (1923), «Суеверия скептиков» (1925), «Признания и опровержения» (1935) и др., теологические трактаты «Св. Франциск Ассизский» (1923), «Вечный человек» (1925), «Св. Фома Аквинский» (1933), книги о Р. Браунинге (1903), Ч. Диккенсе (1906,1911), У. Блейке (1910), Р. Л. Стивенсоне (1927), Дж. Чосере (1932), исследования «Викторианский век в литературе» (1913) и «Краткая история Англии» (1917), наконец, изданная посмертно «Автобиография» (1936).