Портрет дьявола - [100]

«Бедняжка Миллисент, — подумал поклонник. — Не удивляюсь, что она порою держится чуть странно. В более веселой обстановке все будет иначе».

Приискивая тему для разговора, он вспомнил о портрете.

— У меня в спальне над камином висит очень красивый портрет. Это подлинник Ван Дейка, да, сэр Роналд?

Баронет сдвинул свои седые брови.

— Это не Ван Дейк, — холодно отозвался он.

При упоминании картины щеки Миллисент покрылись бледностью. Наклонившись вперед, она спросила взволнованно:

— Отец, неужели вы отвели ему эту комнату?

— Почему бы и нет? — отрезал старик. — Там ночевали многие почетные гости.

Белая как полотно, девушка откинулась на спинку стула. Позднее Аннзли не выдалось случая спросить ее, что означала эта странная сцена. Он предположил, конечно, что комната отчего-то пользуется скверной репутацией, но не встревожился. Мужчина на портрете, подумал он, выглядит вполне прилично, и, если ему вздумается сойти с картины, компаньон из него получится не самый плохой. Аннзли нисколько не боялся привидений; более того, он даже мечтал увидеть призрак, потому что успел уже пережить едва ли не все прочие приключения, с какими может столкнуться цивилизованный человек.

Вечер прошел так же невесело, как и ужин. Миллисент молчала и глядела испуганно. Сестра играла на большом фортепьяно меланхолические мелодии, а сэр Роналд, неподобающе долго продержав молодого человека в столовой за обсуждением каких-то скучных политических вопросов, продлил эту дискуссию до десяти, когда пора уже было расходиться по спальням. К тому времени настроение у Аннзли изрядно испортилось. Ему был не по душе будущий тесть с его густыми бровями, брюзгливо поджатым ртом, светлыми глазами, говорившими о недобром нраве.

«Дайте мне увезти Миллисент, — подумал он, — и только нас и видели в этом распрекрасном Дормер-Корте».

Прощаясь на ночь, они лишь успели пожать друг другу руки. Впрочем, Аннзли постарался вложить в свой жест как можно больше доброжелательства и любви — насколько это было возможно под неприветливым взглядом отца семейства. Наверху, в своей спальне, он снова изучил портрет. Глаза на нем выглядели настолько живыми, что Аннзли протянул руку и провел пальцами по красочному слою. Ему вспомнилась история, которую он однажды читал: за героем кто-то подсматривал через отверстия, проделанные на месте глаз портрета.^{129}

«Безобидное полотно, только и всего, — сказал себе Аннзли, — но что до художника, изобразившего эти глаза… Если он не Ван Дейк, то во всяком случае обладатель какого-то сверхъестественного дара».

Решив не смотреть больше на портрет, Аннзли задул свечу и проворно улегся в постель. Вскоре он заснул крепким сном, несмотря на дождь, барабанивший в стекло, и ветер, завывавший в дымоходе.

Долго ли он спал, неизвестно, как вдруг его разбудило холодное дуновение, коснувшееся лба. В полной темноте Джеффри открыл глаза и вскинул руки, но ничего не нащупал, только в воздухе был разлит странный обжигающий холод. Потом во мраке нарисовалось лицо: злобное, разбухшее, перекошенное; в глазах, отвечавших Джеффри яростным взглядом, горел красный огонек. Аннзли не был трусом, и все же у него волосы поднялись дыбом и лоб покрылся испариной. Он вскинул руки, чтобы оттолкнуть незнакомца, и снова не ощутил преграды, однако лицо как будто немного отступило в темноту. Не сводя с него взгляда, Аннзли стал ощупью искать оставленный у кровати коробок спичек. Он не понимал, как ухитряется видеть это лицо, ведь в комнате стояла непроглядная тьма; свет непонятным образом исходил от самого призрака и освещал только его.

Аннзли поспешно чиркнул спичкой; пламя немного подергалось и наконец выровнялось. Лицо исчезло. Выпрыгнув из постели, он зажег свечи на туалетном столике, потом осмотрел все темные углы. Нигде ничего. Открыл большой гардеробный шкаф, заглянул за занавески, поднял кроватный полог. И ничего. Он присел на краешек кровати и вытер лоб.

— Тьфу ты, — проговорил он, — кошмар да и только!

Он поднял взгляд на портрет. Глаза кавалера по-прежнему за ним следили, и их выражение как будто изменилось. Они сделались глазами врага. Взгляд привидения (вспомнив его, Джеффри содрогнулся) походил на взгляд тигра перед прыжком. Аннзли ужаснулся мысли, что, продлись тьма еще немного, и эта тварь набросилась бы на него.

Он поразился несомненному сходству между глазами портрета и теми, тигриными. Да и в лице… верно, прослеживалось сходство. Если красивые черты на картине измолотить в месиво, они превратились бы в подобие лица, светившегося во мраке.

Аннзли посмотрел на часы: они показывали час. В комнате было очень холодно и пахло сыростью. Он решил не ложиться больше в завешенную пологом кровать, где на него в любую минуту могла наброситься злобная тварь. Стал искать, чем затопить камин, но ничего не нашел. Горящий очаг скрасил бы часы бодрствования. Аннзли осмотрел две свои свечи. Высокие и толстые, они должны были продержаться до рассвета. Поскольку спать он не собирался, лучше всего было почитать книгу, но самые усердные розыски ни к чему не привели, большая же пачка газет, прихваченная в дорогу (Джеффри охнул с досады), осталась в холле.