Портал - [39]

– Я знаю, ты от меня скрываешь правду. В особняке с тобой что-то произошло? Майк?

– А? Что? – на лбу выступил пот, мой разум находился далеко отсюда.

– Очнись, Майк! Пойми ты уже, наконец, – Мира качает головой и топает ножкой. – В особняке заканчивается привычная реальность. Живо расскажи мне все, иначе никуда не поедешь!

– Значит, тебе не все равно, что со мной?

– Ты мне небезразличен, Майк. Я хочу, чтобы ты понял меня. Услышал…

– Я тебя слышу прекрасно. Просто… давай зайдем в дом.

– Ничто не рождается на пустом месте, Майкл. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – она настороженно наблюдает за мной.

Я готов попытать счастья с поцелуем еще раз, но не успеваю поймать момент: Мира открывает дверь машины и выходит на улицу. От свежего воздуха в голове быстро проясняется, холод пробирает до мозга костей, только вот неприятно щемит в груди.

Мы поднимаемся по мощеной дорожке из светлого, почти белого камня прямо к арочной незапертой калитке. Я отворяю калитку настежь, пропускаю всех вперед, оглядываюсь, захожу последним. Волк притаился возле деревянного крыльца, над которым нависает скошенная крыша.

– Это точно удобно, Мира? Мы не помешаем? А то выглядит, будто мы напросились.

– Все нормально, Майк, успокойся. Ты очень поддержал меня тогда. Мне это было необходимо, благодарю!

– Не за что.

– Тогда прошу, заходи. Теперь моя очередь.

Я очутился в самом уютном доме на свете: желто-синие светильники стоят на резных тумбочках около потертого коричневого дивана в центре гостиной.

На зеленых обоях с витиеватым орнаментом висят прекрасные репродукции лесных пейзажей в позолоченных рамах. Когда зажглась огромная потолочная люстра в виде пиона, все тени стерлись или скрылись справа – в темном дверном проеме кухни. Я успел разглядеть деревянную столешницу, аккуратно сложенные на краю махровые полотенца, напротив, около железного рукомойника, стоят фарфоровые чашки – из таких в клинике мы с Мирой пили кофе. Замечательный был кофе!

Так, о чем это я.

– Джек, я так рада за тебя, – нашептывает за моей спиной Мира прямо в оттопыренное ухо волку и теребит его за холку. – Лапа почти зажила, крепкий парень.

Я гляжу на них с умилением, но сердце все еще терзает тупая боль. Она замечает мой растерянный, задумчивый взгляд, поэтому быстро замолкает, встает и решительно подходит ко мне.

– Что с тобой происходит? Я волнуюсь, Майк. Расскажи мне все!

– Говорю же тебе, все нормально, – я отступаю на шаг в сторону, делаю вид, что занят осмотром чудесного дома. – Здесь уютно. Мне нравится здесь. Там этого не хватает.

– Здесь все по-другому. Отсюда никого не похищают и люди просто так не исчезают.

Мне греет душу ее общество, но в моей голове будто переключили тумблер, и теперь я не в состоянии расслабиться. Почти все меня раздражает.

– Хорошо, я дам Джеку мясо, а что ты будешь есть? – Мира гремит на кухне посудой.

– Благодарю, ничего. Я не голоден, – сажусь на диван и вдруг вспоминаю, что за целый день не взял в рот ни крошки. – От чая не откажусь.

От запаха сырого мяса начинает крутить в животе. Я подавляю приступ тошноты.

Я слежу из гостиной за двигающейся тенью: вот Мира закрывает дверцу холодильника, держа в одной руке прямоугольную коробку. Отставляет ее в сторону и принимается выдвигать ящик. Забавно наблюдать за облизывающимся волком. Он не ел столько же времени, сколько и я. Но даже когда Мира возвращается с эмалированной миской и мягким темно-красным куском мяса, он не набрасывается на еду, а лишь смотрит, принюхивается.

Волк другой закалки, нежели собака, но на этом их различия заканчиваются, когда они становятся покладистыми домашними питомцами.

– Откуда у тебя столько еды для зверя? Разве ты не говорила мне в кафе о заботе о братьях наших меньших?

– О, я только хотела сказать, что вчера специально купила угощение для Джека. Я ожидала вас, поэтому…

– Понятно, – улыбаюсь я. – Мы с Джеком настолько предсказуемы?

– Да, то есть нет. Майк, это же очевидно. Я знаю, рано или поздно…

– Я бы приехал сюда, – продолжил я фразу.

Мира, не скрывая улыбки, встает на колени рядом с Джеком. Тот смотрит на нее, как влюбленный ручной щенок, и подставляет морду для ласки. Она гладит его.

– Он удивительный, чудесный. И как я могла раньше тебя так бояться? Благородный. Спас Майка от медведя, привязался к нему, – глаза Миры сияют, как звезды, она счастлива, и вдруг я вспоминаю о хризолите, приобретенном в магазине мистера Риза. Камень лежит в кармане брюк.

– Тебе бывает иногда здесь одиноко?

Она вопросительно глядит на меня. Я продолжаю:

– Вроде бы тебя каждый день окружают люди, они смеются, спорят. И ты уверен, что не один, но на душе тоскливо, и вот уже хочется уехать жить за город в надежде уединиться, слиться с самим собой, успокоить разум. Проверить, на что ты годишься один, без посторонней помощи, но встречаешь однажды такого же, как сам, и не знаешь, хорошо это или плохо!

– Хорошо, если они вместе этого хотят.

– Вместе, – повторяю задумчиво я.

– Если они хотят быть вместе, то должны научиться доверять друг другу. Рассказывать секреты, но сохранять их, не вынося за пределы. Это не сложно.

И тут противно, до рези в ушах начинает свистеть чайник.