Порох. От алхимии до артиллерии: История вещества, которое изменило мир - [45]

Обращаясь к парламенту, король назвал порох «наиболее порочным и самым беспощадным оружием, которое не разбирает жертв, не рассматривает апелляций». Использование взрывчатых веществ в политике ужасно тем, что заговорщик может вершить преступление издалека, окончательно превращая убийство в механическое, бесчеловечное дело. Взрыв разрушает без разбора все, оказавшееся в радиусе действия бомбы. Жестокость и обилие случайных жертв делают такие акции совершенно аморальными — от них буквально смердит.

В предрассветный час пятого ноября в большом цейхгаузе под зданием парламента был схвачен «высокий отчаянный субъект», прятавшийся в темном углу. Кроме него, в подвале были обнаружены 36 бочонков, в которых находилось 3600 фунтов пороха. Согласно современным расчетам, этого хватило бы, чтобы пять раз до основания разрушить здание.

Человека звали Гай Фокс. Сильный тридцатипятилетний солдат с густой бородой, весьма набожного нрава, он не был ни организатором заговора, ни его руководителем. И все же за свое участие в нем удостоился особой чести: чучело, изображающее Фокса, сжигали чаще, чем изображение любого другого человека в истории. Фоксу приходилось воевать, и он был знаком с порохом. Собрав огромное количество взрывчатки и спрятав ее под кучей дров, прикосновением фитиля к запалу он собирался изменить ход мировой истории.

План этот был детищем Роберта Кэтсби — аристократа и любителя жестоких забав. Кэтсби по прозвищу Робин был богатым тридцатидвухлетним вдовцом, хорошо образованным, шести футов ростом, потрясающе красивым и обладавшим обаянием, которое покоряло всех, кто его знал. Столь же непреклонный, сколь и красноречивый, Кэтсби верил в свою миссию так истово, что даже сам Папа и епископы, призывавшие к сдержанности, не могли бы заставить его отступиться. Кэтсби сколотил шайку заговорщиков, по большей части состоящую из своих родственников, и убедил их, что «природа болезни требует решительных средств лечения». Они поклялись на Священном Писании взорвать на воздух короля и парламент и более не колебались.

Под «болезнью» имелось в виду долгое и безжалостное гонение на английских католиков — продолжение религиозного и политического конфликта, который начался в 1530-е годы, когда Генрих VIII порвал с папским престолом. Дочь Генриха Елизавета I объявила католических священников вне закона в своем королевстве и обложила штрафом «нонконформистов» — практикующих католиков, отказывавшихся посещать службы англиканской церкви. Католики не имели права получить университетский диплом, возможности их карьеры были резко ограниченны. Однако в конце XVI века верующие еще не потеряли надежды. Они уповали на возвращение католической монархии. Они надеялись, что иностранная интервенция поможет исправить положение вещей в их стране. Они ожидали, что после смерти Елизаветы, незамужней и бездетной, придут новые порядки.

Надежда и отчаяние — вот скрытые пружины политических событий. Когда в 1603 году новый монарх взошел на английский престол, надежды католиков, казалось, готовы были сбыться. Яков I, румяный 37-летний толстяк, был сыном католической королевы Марии Шотландской и женат на новообращенной католичке. Он дал папистам неопределенные обещания терпимости.

Но все надежды скоро рухнули: Яков вероломно нарушил свои обещания. Штрафы, которые взимались с нонконформистов и на какое-то время были отменены, снова вступили в силу. Мирный договор с Испанией похоронил надежды на иностранное вторжение. А шестеро детей Якова гарантировали, что английский престол не останется без наследника-протестанта. И отчаяние в конце концов охватило верующих.

В мае 1604 года заговорщики взялись за осуществление своего абсурдного плана. Осенью того же года они купили первую партию пороха. Им удалось взять в аренду подвал, находившийся прямо под палатой лордов в старом Вестминстерском замке. Помещение имело удобный выход к Темзе, что облегчало тайный подвоз пороха. За лето 1605 года заговорщикам удалось доставить в подвал все свои бочонки.

Этот новый способ политического насилия стал возможным из-за все большей доступности взрывчатки. Теоретически английское правительство обладало монополией на производство пороха. Но на деле купцы стремились избавиться от товара прежде, чем он испортится. Недавний мир с Испанией вызвал кризис перепроизводства на пороховом рынке.

Порох всегда был нужен частным лицам. Купцы нуждались в нем, чтобы защитить свои корабли в беззаконном открытом море. Приватиры[34] — чтобы нападать на торговые суда врага. Несмотря на предостережения властей, торговцы порохом обращались с опасным товаром с беззаботностью почти безрассудной. Им постоянно выговаривали за то, что они не держат свои запасы под замком. Комендант лондонского Тауэра жаловался на соседа-торговца, который хранил у себя дома 40 тонн пороха. Как ни странно, английские солдаты должны были платить за порох из собственного кармана, и, чтобы вернуть хотя бы часть денег, некоторые из них продавали немного порошка на черном рынке. Знающий человек мог, не боясь лишних вопросов, легко купить большое количество пороха.