Порог резистентности - [27]

Мать с воодушевлением рассказывала о питомцах и сотрудниках. Потом вдруг перешла на сюжет нового голосериала о приключениях земной девушки-астронавта и ее напарника бравого аутера. Тимур слушал рассеянно, думая о своем.

А ведь у нее выдуманное и реальное вызывает одинаковые чувства, вдруг понял Тимур. Эта мысль отчего-то поразила его. Столько удивительного произошло, человечество в лице отца и его коллег наладило прочные контакты с аутерами, жизнь стала совсем другой, а мама этого будто и не заметила! Тимур смотрел на увядающую кожу, тонкие белые руки, чуть тронутые первыми старческими пятнами. Таких, думал он, рядовых обывателей, миллионы. Даже если он напишет свою разоблачительную статью, на их жизнь это никак не повлияет. Им плевать.

Ну и пусть. Если удастся предотвратить катастрофу, какая разница, узнают ли простые люди об аутерах, пытавшихся украсть один из самых дорогих ресурсов на сегодняшний день.

Постой-ка, старик, сказал себе Ларин. А с чего ты вообще взял, что тут имеет место незаконная добыча природных ресурсов?

Уровень используемых технологий, размах аферы, вмешательство ГСБ… А что если существуют договоренности между аутерами и глобальным правительством, детали которых не разглашают? Обычная практика. Что может знать об этом рядовой журналист? Ничего.

Тимур понял, что мать давно уже молчит и смотрит на него долгим любящим взглядом, подпирая ладонью щеку.

– Что, мам? – смутился он.

– Как же ты сейчас похож на Дамира…

– Чем это? Ты же всегда говорила, что я в деда пошел.

– Да не внешностью, Тимурка. Дамир тоже вот так, бывало, придет с работы. Я говорю-говорю, о вас рассказываю, а он сядет, уставший, молчит, думает. Рассказывать ему ничего нельзя было, подписку ведь давал.

Тимуру вздохнул.

– Прости меня, мам, – он обеими руками сжал ее ладонь. – Отец всю жизнь тебя игнорировал, Землю от пришельцев спасал, а теперь и я не лучше.

– Ну что ты, Тимурка! Я еще в юности, когда с Дамиром познакомилась, решила для себя, что невозможно сделать всех счастливыми. Но если я смогу помочь хотя бы одному человеку, сделать его жизнь радостней, то моя жизнь будет иметь смысл. Мне было с ним хорошо, хотя мало кто мог это понять. Твой отец понимал и ценил. Вот посмотрела на тебя, вспомнила Дамира, и как будто на двадцать лет помолодела, – мать, улыбаясь, погладила Тимура по щеке и вдруг нахмурилась, спросила с тревогой: – Ты же не сегодня уедешь?

– Да нет, конечно, мам! Побуду у тебя пару дней. Может, недельку, если ты не против.

– Конечно, не против! Живи, сколько захочешь. Иди, прогуляйся к морю пока тепло, подыши воздухом.

– Потом. Ты же поговорить хотела…

– Иди-иди. Успеем еще наговориться.

На улице было тепло и сыро. Когда Ларин добрался до пустынного берега, сверху посыпал мелкий как пыль дождик. Тимур устроился под деревянным навесом, слушая пронзительные вопли чаек, носящихся над неспокойным морем. Вдохнул полной грудью вкусный соленый воздух. Запулил в серые волны гладким полосатым камнем… Он не заходил во Внешку уже больше трех суток и испытывал острейший информационный голод.

Надо попробовать привести в порядок мысли. Сопоставить факты.

Тимур вытащил из кармана найденный у матери бумажный блокнот и деревянный карандаш. Семейные реликвии, оставшиеся еще от деда. Мать рассказывала, что когда-то, до появления планшетов, всех детей целый год учили писать от руки. А в школе они должны были вручную копировать тексты из учебников, буква за буквой. Незадолго до того, как матери исполнилось пять, эту бессмысленную пытку отменили. Когда в школу пошел Тимур, о ручном письме никто и не вспоминал.

Вряд ли писать так уж трудно, подумал Тимур, раз этот навык развивали у шестилетних детей. К тому же, в нынешней ситуации, это практично. У бумажного блокнота нет выхода во Внешку, значит, никто не сможет получить к нему доступ.

Итак, что нам известно об аутерах? Не так уж и много. Во-первых…

Тимур нарисовал единицу. От напряжения заболела рука, а цифра вышла корявой и бледной. Нужно увеличить силу нажима, догадался Тимур, и от души ткнул карандашом в бумагу, чтобы поставить точку. Черный грифельный кончик раскрошился. Это тебе не пальцем на планшете рисовать. Кирдык пришел карандашу. Больше ни на что не годится, разве только выбросить. Ужасно ненадежные были раньше технологии, да еще и дорогие! Древесину на одноразовые карандаши переводить!

Ларин разочарованно сунул бесполезные раритеты обратно в карман. Руки чесались включить напульсник, развернуть на коленях виртуальную клавиатуру и дисплей! Но Гердт предупреждал, что не стоит пока светиться.

Тимур пошел по берегу, пиная мелкую гальку и водоросли, не в силах собраться с мыслями. Лекарство на него так действует, что ли?

Море умиротворенно урчало и облизывало холодный берег, подступая к самым ботинкам. Вот интересно, подумал Ларин, что аутеры делают с нашим льдом? Возможно ли, чтобы правительство Земли таким образом расплачивалось с ними за приобретенные технологии?

Первой и основной задачей "Эпсилона" было убедиться, что пришельцы не угрожают Земле. Да, все двадцать лет снеговики проявляли себя как миролюбивые соседи. И все же глобальное правительство пыталось держать их на расстоянии вытянутой руки. Насколько удалось выяснить, снеговики по каким-то причинам давно оставили родную планету. Им позволили находиться в пределах Солнечной системы и разрешили пользоваться Марсом в ближайшую сотню лет. Тем временем "Эпсилон" решал вторую задачу – разрабатывал стабильную систему межрасовой политики, обеспечивающей приемлемый для обеих сторон уровень безопасности. В ответ аутеры поделились своими технологиями, а может быть, продали их за земные ресурсы.