Порочная жизнь настоящего героя - [8]

– Мы нашли вашу корзинку для шитья, леди Кора. Она была упакована с… ох.

Девушка, стоящая в дверном проеме, оказалась выше, чем помнилось Дэниелу. Должно быть, она продолжала расти с тех пор, как он в последний раз видел ее. Теперь она была женщиной, а не злым, перепуганным ребенком, как три года назад. Ее волосы все того же светло-русого цвета сейчас были заплетены в косу и короной уложены на голове, а не распущены по плечам в несдержанном беспорядке. Девушка выглядела намного красивее, чем он запомнил, но тогда ее лицо раскраснелось и распухло от рыданий, от слов ее отца, когда тот вытаскивал ее из комнаты, оставляя Дэниела разбираться с ее любовником.

Он опустил взгляд пониже и пришел в замешательство. О, она точно превратилась во взрослую женщину.

– Вырез вашего платья слишком низкий. Люди подумают, что вы чересчур доступны.

– Дэниел! – вскричала его мать.

Мисс Эббот охнула и побледнела. Затем вся краска, которой она лишилась, вернулась обратно, начиная с вершины почти несуществующего лифа платья, как заметил Дэниел, и вверх по ее шее, к щекам с высокими скулами. Она подняла корзинку для шитья, чтобы прикрыться от его грубого взгляда.

– Дэниел, – повторила его мать, на этот раз с воплем. Теперь настала его очередь краснеть за свои слова и бесцеремонное разглядывание. Вместо того чтобы извиниться за то, что он оскорбил едва знакомую женщину, да еще в гостиной матери, ничуть не меньше, Дэниел повернулся к той, которая устроила всю эту жалкую сцену:

– Теперь ты видишь, почему вам будет лучше без меня, мама. Я же говорил тебе, что не гожусь для гостиной.

Затем его сестра проскользнула мимо мисс Эббот, подбежала к нему и поцеловала в щеку.

– Дэниел, ты ведешь себя как увалень. Низкие вырезы – это то, что сейчас принято. Мой вырез еще ниже, чем у Кори.

Бога ради, так и есть. В то время как его сестра унаследовала от их матери невысокий рост, темные волосы и голубые глаза, ей досталась и часть массивности от их отца, сосредоточившаяся, как оказалось, в одном-единственном месте. Боже, и как сосредоточилось. Дэниел огляделся, чтобы найти какое-нибудь покрывало, чтобы набросить ей на плечи. Господь знает, что салфеткой не скрыть то, что нужно.

– Какого дьявола, где ты взяла такую гру… то есть, когда это ты успела стать такой красивой?

Сюзанна улыбнулась, показав ямочки, и снова поцеловала его.

– Аманда говорит, что бюст – это лучшее, что у меня есть, а Симона уверяла меня, что все леди занижают вырезы на платьях.

Жена Рекса, Аманда, когда-то попала в тюрьму по обвинению в убийстве; а Симона, супруга Харри, была наполовину цыганкой, которая нанялась к нему на работу в качестве его любовницы. И невинная, маленькая Сюзанна следовала примеру этих двух женщин? Да помогут им всем Небеса.

– Только любовницы так откровенно выставляют напоказ свои, хм, атрибуты.

Сюзанна снова рассмеялась.

– Откуда ты можешь знать, что носят приличные женщины, братец? Я сомневаюсь, что ты приближался хотя бы к одной из них после крещения близнецов. Я доподлинно знаю, что ни один джентльмен не одевается так, как ты, потому что я старательно разглядывала каждого, мимо кого мы проезжали, когда следовали по Лондону. И я постоянно смотрю в окно.

Это заявление заставило их мать поднять глаза к небу.

– Мы посылали за модными журналами в Лондон, Дэниел, чтобы быть уверенными в фасонах.

– Ты ведь не хочешь, чтобы мы выглядели безвкусно одетыми с первого дня в городе, не так ли? – Сюзанна сморщила свой хорошенький, вздернутый носик. – Что ж, возможно, ты и не заметил бы разницы. Не важно. Готова поспорить, Добсон возьмется за тебя еще до обеда, так что мы все будем разодеты в пух и прах. Так выразился Рекс, когда мы показали ему наши новые платья. О, Дэниел, не нужно поджимать губы так, как это делала моя старая гувернантка.

А Рекс проводил среди криминальной среды все время, которое он мог уделить от своей растущей семьи.

– Отлично, я буду выглядеть как раздутая колбаса, а ты – как продажная женщина с Хеймаркета с произношением карманника.

Сюзанна повернулась к матери.

– Я же говорила тебе, что он станет надутым и чопорным. Все исправившиеся повесы становятся такими. Симона говорит, что Харри сейчас просто образец добродетели.

Боже, у Харри было, по меньшей мере, десять маскировок и псевдонимов. Дэниел надеялся на то, что никогда не был таким неискренним.

– Я не повеса. И я не исправился. То есть, у меня нет ничего, что нуждалось бы в исправлении.

Он снова почесал ухо. Его матушка потерла глаз, но Сюзанна только улыбнулась. Подумать только, когда-то он считал ее ямочки очаровательными. Но сейчас эта непослушная девчонка говорила:

– Послушай, думаю, что ты должен извиниться перед нашей гостьей. Ты ведь помнишь мисс Эббот, не так ли, Дэниел? Я так счастлива, что она согласилась приехать с нами в Лондон. В противном случае я никого бы здесь не знала. И она читает все эти путеводители и знает, какие музеи и соборы мы должны увидеть.

Дэниел застонал. Неужели они ожидают, что он будет сопровождать их и туда тоже? Кроме того, он никогда не сможет доверять этой парочке и отпустить их свободно бродить по Лондону. Неохотно, но зная, что у него нет выбора, он склонил голову в сторону девушки постарше.