Порочная страсть - [5]

– Да, я попал на фронт с первым набором, – ответил Уилсон.

Наггет отбросил потрепанный медицинский справочник, который иногда листал, делая вид, будто читает, повернул голову и уперся в него застывшим взглядом, Нил вскинул брови, а сестра Лангтри вздохнула:

– Долго же вам пришлось воевать, целых шесть лет. И что вы чувствуете теперь?

– Рад, наверное, что остался цел, – произнес сухим, будничным тоном Майкл.

– Но поначалу вы сами рвались в бой… Когда же все изменилось?

Майкл посмотрел на сестру так, словно вопрос показался ему смешным и наивным, но все же ответил, пожав плечами:

– Надо исполнять свой долг, верно?

– Ах, долг! – насмешливо фыркнул Нил. – Из всех страстей эта самая порочная! Невежество завлекает нас в западню, а долг не дает из нее выбраться. Я хотел бы увидеть мир, в котором дети впитывают с молоком матери убеждение, что главное – долг перед самим собой.

– Да будь я проклят, если стану внушать такое своим детям, черт возьми! – резко бросил Майкл.

– Я не проповедую гедонизм и не призываю отвергнуть все нормы морали! – раздраженно проворчал Нил. – Просто мне больше по вкусу иной миропорядок, когда лучших своих сыновей не отправляют на бойню во цвете лет, только и всего.

– Ладно, тут вы правы, я с вами согласен, – признал Майкл, и взгляд его смягчился. – Простите, что неверно вас понял.

– Меня это не удивляет, – ввернул Люс, никогда не упускавший случая раздразнить Нила. – Слова, слова, слова! Так ты и добывал все свои победы в боях? Забалтывал врага до смерти?

– Что ты можешь знать о боевых победах, балаганный уродец? Это тебе не утиная охота! Тебя ведь силой волокли в армию, а ты всю дорогу упирался и визжал, как недорезанная свинья, но потом нашел себе славное, уютное местечко подальше от передовой, верно? Меня тошнит от тебя!

– А меня еще больше тошнит от тебя, заносчивый ублюдок! – прорычал Люс. – Подожди, я еще отрежу у тебя яйца и съем на завтрак!

Настроение Нила переменилось как по волшебству. Его злость испарилась, в глазах заплясали насмешливые искры, и он медленно протянул:

– Дело того не стоит, старина. Видишь ли, они такие мелкие.

Наггет сдавленно хихикнул, Мэт издал веселый возглас, Майкл рассмеялся в голос, а Онор вдруг опустила голову, уткнулась страдальческим взглядом в колени, потом наконец совладала с собой и резко оборвала перепалку, сурово отчеканив:

– Джентльмены, ваши сегодняшние речи оскорбительны. Пять лет в армии восполнили пробелы в моем образовании, но мои взгляды остались прежними. Будьте любезны, воздержитесь от сквернословия в моем присутствии. – Сестра повернулась и метнула на Майкла свирепый взгляд. – К вам это тоже относится, сержант.

В глазах Уилсона не промелькнуло даже тени раздражения или недовольства.

– Да, сестра.

Его широкая улыбка была такой заразительной, такой искренней, такой… нормальной, что лицо ее радостно вспыхнуло.

Люс поднялся на ноги плавным движением, полным природной грации с налетом театральности, проскользнул между креслом Нила и пустым стулом, где прежде сидел Бенедикт, протянул руку и нахально взъерошил Майклу волосы. Тот не отшатнулся и даже как будто не рассердился, но тотчас внутренне подобрался, насторожился. «Возможно, это знак, что с ним шутки плохи», – подумала Онор, с интересом наблюдая за ним.

– О, да ты далеко пойдешь! – воскликнул Люс и с ухмылкой повернулся к Нилу. – Уверен, у тебя появился достойный соперник, капитан Оксфорд! Славно! Он поздно стартовал, но до финишного столба еще далеко, верно?

– Проваливай! – гневно прорычал Нил, и руки его сжались в кулаки. – Убирайся с глаз моих, черт тебя подери!

Верткий как угорь Люс ловко проскочил бочком между Майклом и сестрой Лангтри и метнулся к двери, но там столкнулся с Бенедиктом и отпрянул со сдавленным возгласом, словно обжегся. Быстро справившись с испугом, он презрительно скривил губы, отступил в сторону и, отвесив шутовской поклон, издевательски спросил, прежде чем исчезнуть за дверью:

– Каково это, чувствовать себя убийцей стариков и детей, Бен?

Застывшая фигура Бенедикта казалась такой одинокой, такой сокрушенной и потерянной, что Майкл впервые с тех пор, как переступил порог барака «Икс», ощутил глубокое волнение. Безжизненный взгляд потухших темных глаз Бена задел его за живое, и он подумал: «Может, дело в том, что я впервые увидел здесь искреннее чувство? Бедняга! Судя по всему, он испытывает то же, что и я: будто кто-то погасил у тебя внутри свет, и теперь там черным-черно».

Бенедикт, сложив на животе руки, шаркающей походкой монаха направился к своему стулу. Майкл наблюдал за ним, пристально вглядываясь в мрачное смуглое лицо. Изможденное, словно изношенное, изъеденное душевным страданием, оно казалось невыносимо жалким. Майклу почему-то вдруг вспомнился Колин, хотя тот нисколько не походил на Бена, и так отчаянно захотелось помочь, что он мысленно попросил Бенедикта поднять свой ускользающий взгляд. Будто услышав этот немой призыв, Бен посмотрел ему в лицо, и Майкл улыбнулся в ответ.

– Не обращайте внимания на его выходки, Бен, он нарочно вас задирает, – сказал Нил. – Люс просто ничтожество, болван.