Порочная королева. Роман о Екатерине Говард - [147]

— Вам будет позволено взять с собой небольшое число слуг, — говорил тем временем Кранмер. — Ваш камергер, лорд Эдвард Бейнтон, будет управлять вашим двором, и вы можете взять четырех камеристок и двух горничных по своему усмотрению, но одной из них должна быть леди Бейнтон. С вами также поедет ваш податель милостыни.

— Я глубоко благодарна его величеству за заботу, — смиренно произнесла Екатерина. — Мне будет приятно иметь при себе свою сестру леди Бейнтон. Могу я также взять с собою леди Рочфорд, миссис Ли и миссис Мьютас?

С доброй и практичной Элизабет Ли она поладит, а Джейн Мьютас была тихой и спокойной. Кэтрин не хотела находиться в окружении дам и камеристок, мужья которых держались реформистских взглядов, так как они могли втайне радоваться ее падению. Она уже заметила перемену в их отношении к себе.

— Это приемлемо. — Кранмер записал имена в небольшую книжечку. — А горничные?

Екатерина сразу отмела Кэт Тилни, Мег Мортон и миссис Лаффкин.

— Миссис Рестволд и миссис Фридсвайд, — предложила она.

— Миссис Рестволд — нет, — отозвался Кранмер.

— Почему?

— Я не могу вам объяснить.

Значит, это Элис начала болтать! Удивительно.

— Хорошо, тогда миссис Лаффкин. — Екатерина не любила ее, но придется смириться. — А что будет с остальными моими слугами?

— Их следует распустить, они тоже должны уехать в понедельник. Некоторые будут переведены на службу к милорду принцу и леди Марии. Леди Магарет Дуглас отправится в дом миледи Норфолк в Кеннингхолле вместе с леди Ричмонд. Фрейлины вернутся к своим родным.

Сердце Екатерины упало. Ее постепенно лишали внешних атрибутов статуса королевы; бо́льшую часть придворных уволят. За этим последует развод, она не сомневалась, — позорный развод и, возможно, длительное заточение в Сионе.

— Могу я взять с собою какие-нибудь личные вещи? — нервно спросила Екатерина.

Кранмер справился со своей книжечкой:

— Его милость распорядился, чтобы вы взяли строгую одежду, не украшенную драгоценными камнями и жемчугом. — (То есть ничего, что могла бы носить королева.) — Вам позволено иметь шесть французских капоров со златотканой каймой, но на них не должно быть ни самоцветов, ни жемчуга. Также вы можете иметь в своем гардеробе шесть пар рукавов, шесть платьев и шесть киртлов из атласного дамаста и бархата, но без драгоценных камней и жемчуга. Вам разрешается забрать с собой ваши личные вещи, такие как принадлежности для шитья и украшения, которые были у вас до брака, но не подаренные королем книги. Они останутся в королевской библиотеке. Продуктами, вином, элем и прочим необходимым в Сионе вас обеспечат. Надеюсь, все понятно, мадам?

— Да, милорд. Я была бы благодарна вам, если бы вы передали эти распоряжения сэру Эдварду Бейнтону.

— Разумеется. А теперь я вынужден покинуть вашу милость. Желаю вам доброй ночи.

И это, понадеялась Екатерина, конец ее переживаниям. Ей позволяли жить и дышать, а долгое заключение в Сионе она как-нибудь вынесет. Есть места и похуже.

Однако это был еще не конец. На следующий день архиепископ вернулся с лорд-канцлером, дядьями Екатерины Норфолком и Сассексом, а также с епископом Гардинером.

— Мы пришли допросить вашу милость касательно Калпепера, — сказал Кранмер, вселяя в Екатерину страх. — Нам известно, что до вашего брака с королем ходили разговоры о том, что вы с ним поженитесь. Вы планировали выйти за него?

Признание, что до брака она была увлечена Томом, наверняка не повредит ей. В конце концов, они тогда не совершили ничего постыдного.

— Он хотел жениться на мне, и я тоже думала об этом, — сказала Екатерина, полагая, что это самый безопасный ответ.

— Как случилось, что вы возобновили любовную связь с ним? — спросил Гардинер.

— Возобновила любовную связь? Я не понимаю, — солгала она.

— Не играйте с нами в игры! — рявкнул Норфолк. — Мы знаем, что вы тайно встречались с ним во время тура по стране.

Нельзя ей упасть в обморок. Все зависело от того, что она сейчас скажет. Екатерина отчаянно пыталась отыскать в голове нужные слова. Вдруг ее осенило: она спасется, если свалит вину на Джейн.

— Это была не любовная связь. Скорее, одолжение леди Рочфорд, — выдала вдруг Екатерина, ненавидя себя за это. — Она много раз просила меня встретиться с мистером Калпепером, повторяла, что он чтит и уважает меня и не хочет ничего иного, кроме как поговорить со мной. Но я чувствовала, что она побуждает меня любить его, хотя складывалось впечатление, будто леди Рочфорд сама в него влюблена, и я не вполне понимала, чего от меня добивается эта женщина. Я говорила ей, чтобы она больше не надоедала мне такими глупыми просьбами, но безо всякого результата. Только когда она убедила меня, что мистер Калпепер желает лишь побеседовать со мной, и готова была поклясться на Библии в том, что его намерения честны, я согласилась на разговор с ним. — Содрогаясь от ужаса, Екатерина осознала, что, вероятно, Джейн теперь придется туго, ведь она, по сути, намекала, что та подстрекала ее к совершению измены. Она молилась про себя, лишь бы ее развязавшийся язык не причинил вреда подруге, но тем не менее сразу ощутила легший на плечи груз вины. Ну почему, почему она не удержала рот на замке или не придумала другого объяснения?