Порочная королева. Роман о Екатерине Говард - [136]

Екатерина была потрясена и устыдилась. Она не заслужила такой великой чести, которой удостоил ее король; она этого не стоила.

— Я хочу только любить вас и служить вам, — сказала она, ощущая разлившееся по щекам тепло и надеясь, что Генрих не заметил, с каким смущением она приняла его великолепный жест.

Над Господом нельзя насмехаться. Расплата за это последует неминуемо, Екатерина была уверена.

Часть пятая «Сколь гибельно сокровище хрупкой красоты»

Глава 29

1541 ГОД

Екатерина сидела на роскошной королевской скамье рядом с местом Генриха в Королевской капелле Хэмптон-Корта. Был День Всех Святых, и они только что получили Святое причастие. Она сильно растрогалась, слыша, как ее муж, все еще стоявший на коленях перед алтарем, приносил Создателю самые смиренные благодарности за счастливую жизнь, которую вел и надеялся продолжить в будущем. Генрих хотел, чтобы его исповедник, епископ Линкольнский, молился вместе с ним. Тот громко возгласил:

— Всемогущий Господи, мы благодарим Тебя за то, что Ты послал нашему верховному правителю королю такую любящую, верную долгу и добродетельную королеву.

— Аминь! — хором произнесла паства.

Екатерина, закрывшая глаза в молитве, услышала звонкий голос Генриха:

— Я приношу Тебе благодарность, о Господь, что после стольких неурядиц, сопровождавших мои браки, Тебе было угодно даровать мне жену, совершенно подходящую к моим склонностям, как та, что есть у меня теперь.

Собравшиеся в нефе придворные вдруг зааплодировали.

Екатерине хотелось, чтобы пол разверзся и земля поглотила ее. Она отправится в ад, это точно.

Могла ли она бросить Тома? Но она так любила его; он был нужен ей как воздух; его любовь для нее — сама жизнь. Генриха она тоже любила, но по-другому, и в брак с ним вступила не по собственной воле. Господь, знающий тайны людских сердец, поймет это. Но как Он может одобрить нарушение обетов, которые она дала во время венчания?

Тревожа ее совесть, Господь подсказывал ей путь. Екатерина знала, что ей нужно сделать, но она отчетливо понимала и свою неспособность совершить такой шаг. Служба закончилась. Екатерина вместе с Генрихом в сопровождении придворных вернулась в приемный зал, где их ждал пир, и этот момент душевных терзаний прошел. А когда она увидела Тома, который наклонился к королю с золотым кувшином в руке и стал наливать своему господину вино, то осознала, что пропала безвозвратно.

Наутро после Дня Всех Святых Екатерина снова пришла на мессу с Генрихом. Когда они вместе сели на королевскую скамью, она заметила лежавшее на подлокотнике рядом с местом короля запечатанное письмо. Генрих сунул его под дублет, и служба началась. После мессы он любовно попрощался с ней в молельне позади королевской скамьи и пошел принимать каких-то послов. Екатерина вернулась в свои апартаменты обедать.

В три часа пополудни дверь личных покоев королевы распахнулась, и в зал вошли лорд-канцлер Одли и депутация членов Тайного совета, с ними были четверо стражников.

— Екатерина, королева Англии, вы арестованы! — провозгласил лорд-канцлер и показал ей грамоту с подписью короля.

Комната закружилась; в висках застучала кровь. Екатерина была близка к обмороку. И тем не менее не удивилась. Она увидела в ужасе глядевшую на нее Изабель, посеревшее лицо Джейн Рочфорд, поймала на себе понимающие взгляды Мег и Кэт. Они догадались! И выдали ее?

— Леди, вы можете нас оставить, — сказал Одли.

Дамы молча вышли, украдкой поглядывая на свою госпожу, а Екатерина стояла, в отчаянии заламывая руки, и едва могла дышать.

— Взять под охрану апартаменты! — распорядился лорд-канцлер, и стражники заняли места у дверей, скрестив алебарды, чтобы она не могла выйти.

— Вы под домашним арестом и останетесь здесь до дальнейших распоряжений, — продолжил Одли, не встречаясь с ней взглядом, но с таким отвращением, будто она была комком грязи, налипшим на его башмаки.

Екатерина поняла, что он действует так по приказу короля. О великий Боже, что она натворила! Почему была так глупа? Вожделение теперь так мало значило в сравнении со страхом и стыдом: ее любовь к Тому представлялась пустой и греховной, какой и была. Она не могла представить, что чувствует Генрих, особенно если ему открылось происходившее у него за спиной, притом вскоре после того, как он прилюдно благодарил Господа за дарование ему такой добродетельной жены! Каким же дураком она его выставила!

Но многое ли — и что именно — ему известно?

Екатерина посмотрела на советников и дрожащим голосом проговорила:

— Милорды, какова причина моего ареста?

— Мадам, вы обвиняетесь в неблаговидном поведении до брака с королем, — мрачно ответил Одли.

Фрэнсис! Фрэнсис что-то разболтал. Она пригрела на груди змею. Ясно было, что давать ему место при дворе — горькая ошибка, но какой выбор был у нее, запутавшейся в сетях своего прошлого и отданной на милость других людей? О, как же она сглупила, недооценив злонамеренность Дерема!

«Но, — сказала себе Екатерина, — еще не все потеряно». Лорд-канцлер упомянул только о дурном поведении до брака. Речь не шла о Томе. Она могла покрыть себя вечным позором и бесчестьем, но, вступив в близкие отношения с Гарри и Фрэнсисом, не совершила ничего преступного.