Порча - [7]

— Да, наверное, — ответил Тремэйн, — но не так ужасны. Есть ужас и ужас, а эта болезнь просто чудовищна. К тому же он передал ее своему придурковатому отпрыску.

— Что вы говорите?

— Посмотрите на Джефа, и вы узнаете, как выглядел Джордж перед тем, как…

— Умер?

— Нет, — мрачно покачал головой Тремэйн, — не так просто. Джордж не просто умер. Он лишил себя жизни.

— А, — сказал старик. — Самоубийство?

Тремэйн кивнул:

— Понимаю, что это ужасные слова, но для подобного человека — с его сексуальными аппетитами — это только к лучшему. С подобной болезнью… да он стал ходячей бомбой с часовым механизмом!

— Боже мой! — воскликнул Джемисон. — Но разве он не обследовался? Вы не знаете, что это была за болезнь? Кто его лечил?

— Он не желал обращаться к врачу. Джилли настаивала, но он только все больше уходил в себя. И ей одной известно, каково ей жилось с ним в последние несколько недель. Но ведь она уже пятнадцать лет держалась, наблюдая, как это постепенно проступает в нем… Господи, какая сильная женщина!

— Ужасно, ужасно, — пробормотал Джемисон и вдруг нахмурился. — Но Джили и ее ребенку — я говорю об Энни, — по-видимому, ничего не передалось?

— Слава богу, нет, — сказал Тремэйн. — Думаю, можно предположить, что, как только Джилли узнала о болезни Джорджа, она… они перестали… ну, вы меня понимаете.

— Да, — кивнул Джемисон, — конечно понимаю. Они оставались мужем и женой только по названию. Но если Энни и Джеф родились с разрывом всего в несколько месяцев и если молодой Джеф страдает, скажем так, врожденными дефектами… в самом деле, Энни очень посчастливилось.

— Именно так, — подтвердил Тремэйн. — И что удивительного, если у ее матери так плохо с нервами? Мы с женой знакомы с Вайтами гораздо дольше, чем вы, Джеймс, и я могу вас заверить: ни одна женщина так не тряслась над своим ребенком, как Джилли над Энни.

— Не тряслась?

— Да, — сказала вернувшаяся с кухни Дорин. — Стоит девочке чихнуть или кашлянуть, да хоть бы у нее прыщик вскочил, как мать начинает суетиться вокруг нее. Вообще-то у Энни безупречная кожа, но если будущим летом увидите их вместе на пляже и кожа у девочки хоть чуть-чуть покраснеет или начнет шелушиться от солнца и песка — обратите внимание на реакцию Джилли.

— Просто чудо, — заключил Тремэйн, — что она вообще выпускает девочку из дому.

Перешли на другую тему. Разговор продолжался, и примерно через полчаса Джемисон взглянул на часы.

— Мне уже пора, — сказал он. — Я еще хотел посмотреть несколько программ по телевизору. — Он обратился к Дорин: — Пока я не ушел, может быть, вы покажете мне вашу брошку? Вы во время нашего разговора были… э-э… заняты на кухне, а мне не хотелось без вас открывать коробочку.

— Да, — кивнула она. — Вы очень любезны, что дождались меня.

Дорин открыла маленькую, выстланную бархатом коробочку и передала ему. Брошь была приколота к подушечке на дне, и старик не стал ее вынимать, просто поворачивал коробочку в руках, рассматривая украшение со всех сторон.

— Вы совершенно правы, — заговорил он через минуту-другую. — Она, несомненно, красива и в то же время очень необычна. Но я не в первый раз вижу подобную работу по золоту. И вы знаете… — Он помолчал и нахмурился, как видно подбирая слова.

— О? — откликнулась женщина. — С ней что-то не так?

— Ну, — начал Джемисон и снова остановился, прикусив губу. — Видите ли, просто… не знаю. Может, не стоит об этом упоминать.

Дорин забрала коробочку с брошью и возразила:

— Но теперь вы просто обязаны высказаться до конца. Обязаны! Вы думаете, с моей брошью что-то не так? Но что в ней может быть плохого? Или это подделка? Золото низкой пробы? Или вовсе не золото? — Ее голос звучал с каждым словом все пронзительнее, срываясь на крик. — Что такое, Джеймс? Меня обманули?

— Относительно цены, которую вы за нее заплатили? Может быть, и нет. Дело в значении этой вещицы. В том, что она означает. Дорин, она приносит несчастье.

— Как это — несчастье?

— Ну, мое хобби — этнография, я увлекаюсь ею так же, как ваш муж — работой по дереву. И, судя по необычному стилю и туземному исполнению… полагаю, можно сказать, что эта брошь привезена из Южных морей и изготовлена, возможно, местным знахарем-колдуном.

— Что? Колдуном? — Дорин невольно взялась за горло.

— О да, — кивнул Джемисон. — Такие выплавляются из сплава местного золота с другими блестящими металлами, чтобы наложить на них проклятие и затем позаботиться, чтобы вещица попала в руки врага. Своего рода симпатическая магия — с точки зрения несчастной жертвы, весьма несимпатичная.

Дорин, не в силах оторвать взгляд от содержимого коробочки, призналась:

— Она мне никогда особенно не нравилась. Я и купила ее, только чтобы как-то помочь Джилли, чтобы сказать себе, что хоть немного поддержала их дом деньгами. Учитывая похождения Джорджа, у них наверняка было туго со средствами.

Муж забрал у нее коробочку, прищурившись, рассмотрел брошь и сказал:

— По-моему, вы не ошиблись, Джеймс. Вещица очень неприятного сорта. Совершенно неземная. Эти сложные узоры совсем не похожи на земные растения, а скорее… на что же? На переплетение водорослей или щупалец? И края гребенчатые, как у некоторых раковин. Я хочу сказать, она, конечно, поражает взгляд, пока не присмотришься получше. А потом — да, вы совершенно правы. Она выглядит грубым изделием какого-нибудь дикого островитянина!