Порабощенная альфой - [22]

Полностью сосредоточившись на своей цели, он схватил ее за бедра и перевернул на колени. Резкими движениями он стянул ее штаны и тонкий кусок ткани, прикрывавший зад. Он и раньше мог почувствовать ее возбуждение, но без одежды запах был неожиданно сильным.

Это был не единственный ожидавший его сюрприз. Он сжал рукой одну из ее округлых, полных ягодиц, восхищаясь ее размером. Она была миниатюрной женщиной, но отнюдь не маленькой. И он был покорен ее щедрыми изгибами. Он чувствовал примитивное желание ее поцарапать и укусить, все что угодно, что оставит на ее гладкой коже свою метку.

Зажав в руке свой член, он быстро его погладил, и на кончике головки скопилась капелька жидкости. Двигая им вдоль ее гениталий, он снова был удивлен, обнаружив, что ее волосы здесь были не кудрявыми, а прямыми. И вместо того, чтобы сразу толкнуться внутрь нее, он остановился, чтобы потереться своей набухшей плотью о ее шелковистые волосы.

Выпустив дрожащий выдох, человек выгнулась навстречу его прикосновению. Движение заставило его погрузиться в ее наружные складки и прижаться к ее расщелине, которая была пропитана теплой, скользкой жидкостью. Он был уверен, что ни один мужчина ни разу не сделал женщину настолько влажной, приложив так мало усилий.

Одним мощным толчком, Эрик заявил на нее свои права. Внутри него столкнулись две противоположные реакции. Он одновременно купался в эйфории и корчился от шока.

Она ему прекрасно подходила.

Эрик трахал женщин, которые были в два раза больше нее и которые были неспособны вместить всю его длину. Он привык к тому, что половина его члена оставалась сухой, и это была главная причина, почему он редко занимался сексом в человеческой форме. Удовольствие от того, что он полностью разместился внутри ее влажного, горячего тела было усилено контрастом с холодным воздухом, который пронесся по туннелю.

За звуком своего грохотавшего сердцебиения он мог услышать рычание. Он подумал, что это было в его голове, но вскоре понял, что издавал эти дикие звуки. В то время как его разум плыл, дезориентированный удовольствием, его тело начало работать само по себе. Он схватил ее бедра, удерживая на месте, так чтобы он мог вонзаться в нее в бешенном темпе.

Эрик понимал, что его первоначальный вход причинил ей боль, хотя имел лишь смутное представление о том, что она вскрикнула. Однако с каждым толчком он чувствовал, как напрягались ее внутренние стенки, что он растянул ее до предела, сдвигая границу между удовольствием и болью. Он не чувствовал вины, только удовлетворение от того, что ни один мужчина ни разу не наполнил ее так, как это сделал он.

Когда ее всхлипы превратились в стоны, Эрик почувствовал, как усилилось его собственное удовольствие. Мышцы на руках, удерживающих ее за бедра, стали напряженными. Его живот казалось напрягся, и он почувствовал, как его мошонка начала сжиматься от предстоящего высвобождения. От высвобождения, которое… не приходило.

Челюсти Эрика сжались, когда напряжение продолжило нарастать и минуло точку, когда он уже должен был испытать оргазм. Удовольствие уступило место дискомфорту, когда его мошонка стала слишком тяжелой, а его член слишком разбухшим. Он стал толкаться сильнее, пытаясь сосредоточиться на ощущении от того, как его головка ударялась по задней стенке ее влагалища. Вскоре даже этого было недостаточно, чтобы отвлечь его от боли.

То, что, наконец, поразило его, не было высвобождением. Это было настоящее облегчение, разбавленное чистым экстазом. Он потерял ощущение времени и окружавшей его обстановки. И все его существо сосредоточилось на ощущении, вырывавшегося из него семени, которое наполняло его человека.

Подобно туману, который появляется ранним утром, его бредовое состояние начало медленно спадать. Когда в голове у него почти прояснилось, Эрик осознал присутствие крови. Сладкая, с медным привкусом, жидкость наполнила его рот, и, когда он открыл глаза, то понял, что его голова зарылась в шею человека.

В какой-то момент во время его кульминации он ее укусил – заклеймил своей меткой. Когда он облизал ранку, то почувствовал, как внутри него успокоился его удовлетворенный волк. Однако человек дрожала, делая неровные вдохи и выдохи.

Эрик ничего не хотел больше, чем рухнуть прямо там, где он сейчас находился, сверху нее, внутри нее. Но слой пота на ее коже уже начал охлаждаться, и он понял, что должен отвести ее туда, где теплее.

С большой неохотой он из нее вышел. Для него никогда не было комфортным ощущать холодный воздух на своем мокром мужском достоинстве, но этот раз был особенно брутальным, после того как он только что был окутан ее горячим, тесным каналом. Несмотря на нежелание это делать, Эрик зарычал, схватил шкуру, которая была на нем до этого, и обернул ей ноги, прежде чем подхватить.

Она все еще дрожала, хотя пока он нес ее по туннелю, ее дрожь начала ослабевать. По какой-то причине его раздражало, что она ничего не сказала. Он понял, что без ее обычной непрекращающейся болтовни он не мог сказать, о чем она думала. Все в ней было слишком ему чуждо и было невозможно предсказать, как ее ум будет работать.